— Может быть, он хотел у него что-то выведать о Холщевникове? — предположила Ася.
— Да, скорее всего. Но тогда получается, что этот самый дядя побежал докладывать об этом Холщевникову в первый же его приемный день. И решил пораньше убраться из Парижа, так?
— Выходит, что да, хотя черт его знает… тут так все запутано.
— Ася, а ты знаешь это кафе? — поинтересовалась Степанида.
— Не знаю, но, думаю, найти будет нетрудно. Только зачем? Ведь Холщевников нас прекрасно всех теперь знает. Да и что толку?
— Но как же… — растерянно проговорила Степанида. — Мы же убедились, что он преступник!
— Убедиться-то мы убедились, а доказать не сможем, — пожала плечами Матильда. — А ты, кажется, уже забыла, что завтра едешь на экскурсию! Замки Луары — это же мечта!
— Я помню, но…
— Степка, никаких но! — прикрикнула на нее Матильда.
— Между прочим, если бы не я, вы бы ничегошеньки про Холща не узнали, так бы и думали, что он славный дядька.
— Может, оно и лучше было бы, — вздохнула Матильда. — Потому что теперь мы знаем, кто он такой, а сделать ничего не можем.
— Но тогда… Эх, вот достать бы это самое досье… — мечтательно произнесла Степанида.
— Вот бы на Луну слетать! — горько усмехнулась Матильда.
— Что же, выходит, это безнадега?
— Выходит, так. Аська, а ты чего молчишь?
— А что тут скажешь? И так все ясно.
— Аська, Мотька, но мы же не можем просто сидеть сложа руки! Его надо разоблачить!
— Как?
— Может, просто заявить в полицию?
— Бесполезно! Насколько я понимаю, — мягко ответила Ася, — преступления он совершал в России, а перед здешней полицией скорее всего чист как стеклышко, иначе он вряд ли мог бы вступить в права наследства и все такое…
— А разве тутошняя полиция не может связаться с российской? — гнула свое Степанида.
— Может быть, и может, но… Не примут нас всерьез, пойми, Степка! У нас же нет ничего, только рассказы о том, что ты слышала. Этого мало.
— Значит, надо раздобыть доказательства!
— Легко сказать, — засмеялась Матильда. — Раздобыть доказательства.
— Ну, вообще-то, можно, наверное…
— Ты спятила, да? — закричала Ася.
— Ничего я не спятила, просто у меня идея появилась…
— Какая еще идея?
— Понимаете, девчонки, этот дядька, ну, который Холща шантажирует, он чего-то добивался от Машкиного дяди. Надо бы его найти…
— Зачем это?
— А вдруг мы сможем хоть одну страничку из досье раздобыть… Ту самую страничку, которую он хочет показать Холщу…
— Степанида, это же не научная фантастика! — воскликнула Ася.
— А может, стоит поговорить с Машкиным дядей, а?
— Час от часу не легче! Он же сразу помчался доносить Холщу!
— Я не уверена!
— Почему это?
— А потому! Если бы он предупредил Холща, тот вряд ли бы так реагировал на шантаж! Он был бы подготовлен!
— Степка, а ведь ты соображаешь! — одобрила кузину Матильда.
— А ты думала, я дебилка? Может, у Машкиного дяди совсем другие дела с Холщом, а про того типа он мог ничего не сказать… Если он знал, что тот собирает на Холща досье, и ничего ему не сказал, значит, он вовсе не против… Может, ему это даже выгодно…
— Выгодно? Думаешь, ему от этого миллиона что-то тоже обломится? — спросила Матильда.
— Нет, я другое имела в виду. Я хотела сказать, может, он хочет, чтобы Холща разоблачили…
— Шантаж вовсе еще не означает разоблачение, — вмешалась Ася. — Наоборот, если Холщевников заплатит шантажисту, то досье будет уничтожено. И у него сейчас только два выхода. Либо заплатить, либо убрать шантажиста.
— Но ведь тогда его уж точно разоблачат, — удивленно подняла брови Степанида.
— Да, если он его просто подстрелит или отравит. А если он подошлет к нему людей, которые будут… будут его пытать, предположим? Вряд ли он выдержит. И тогда…
— Ой, Аська, что ты такое говоришь! — сжала пальцами виски Матильда. — Ужас какой!
— Но это ведь возможно, правда?
— Возможно, да. Но ведь и шантажист мог такое предусмотреть, тем более если он хорошо знает Холща… И до завтра он где-нибудь надежно спрятался.
— Но почему, почему вы не хотите поговорить с Машкиным дядей? — вопила Степанида.
— Потому что это опасно! Мы ничегошеньки про дядю не знаем! Только то, что он связан с Холщевниковым, а вот чем связан, как, не знаем. И не имеем права так рисковать.