Секрет пустой квартиры

Любовь Марковна, это еще не все… Инна когда узнала, что ее убили, подумала… Ну, словом, как и вы… .

Подумала, что это я ее убила?

Или вы, или Федор Борисович…

Она и сейчас так думает? — каким-то помертвевшим голосом спросила Любовь Марковна.

Нет, нет, мы ее разубедили!

Да? Разубедили? А почему? Откуда вы знаете, что я не убивала?

Что? — опешила Даша.

Да нет, — горько усмехнулась Любовь Марковна, — видит бог, я тут ни при чем!

Даша облегченно перевела дух.

Что-то еще? Да? — вглядываясь в лицо девочки, спросила Любовь Марковна.

Да, но это уже другое…

И Даша подробно рассказала обо всем, что им удалось выяснить: о краже вещей, которая случилась у них на глазах, о бегстве Эльги Имантовны, о скандале между зятем и тещей, свидетелем которого был Петька.

Боже мой, но почему вы всем этим занимаетесь, почему не сообщили в милицию о краже?

Понимаете, моя… тетя, она говорит, что, если Эльга не убивала, на нее это убийство непременно повесят, а она пожилая женщина, и между кражей и убийством — разница огромная…

Она мудрая женщина, твоя тетя, — задумчиво проговорила Любовь Марковна. — Но что же ты от меня хочешь?

Мы подумали… Если ее не убила Эльга, муж уж точно не убивал, сослуживцами занимается милиция… Она была очень плохим человеком…

Что да, то да! — подтвердила Любовь Марковна.

А если она была таким плохим человеком, у нее наверняка были враги…

Надо полагать, — недобро усмехнулась Любовь Марковна.

Вот мы и подумали: может, вы знаете что-то об этом…

О ее врагах? Нет, откуда? Мы много лет уже не встречались, я и с теткой своей родной впервые лет за десять на похоронах Норы увиделась… А уж о последних годах ее жизни и во все ничего не знаю. Даже не знала, что она второй раз замуж вышла… Только на похоронах мужа увидела…

Да, значит, мы зашли в тупик…

Послушай, Даша, вот ты все говоришь — мы, мы…

Мы — это Оля, Петька и я…

Но я уже спрашивала тебя, а ты мне не ответила — почему вы этим занимаетесь? Зачем?

Даша растерялась.

Мы взялись за это, чтобы доказать Инне, что вы и ваш муж не виноваты! — нашлась она.

Вы взялись найти настоящего убийцу?

Именно!

Но вы же дети!

Ну и что? Я вот, например, на весенние каникулы ездила с мамой в Дюссельдорф и там вместе с одним другом поймала воровку драгоценностей, которую давно разыскивал Интерпол! О нас там даже в газетах писали и по телевизору показывали!

Ты шутишь?

Нисколько! Если не верите, я могу вам показать немецкую газету.

Но это же другое! Вы случайно поймали воровку… А тут целое следствие… Но, увы, я ничем не могу вам помочь!

Жалко!

Даша, а почему ты не думаешь, что это был случайный уличный грабитель?

Все, конечно, бывает, но когда у женщины много врагов — в случайного грабителя верится с трудом.

Пожалуй, ты права… Но, предположим, вам каким-то чудом удастся обнаружить убийцу? Что вы дальше станете делать?

Обратимся в милицию. У моего отчима близкий друг работает в МУРе.

С ума сойти! Ты так говоришь, будто уже не раз это делала.

— Ну, вообще-то…

Любовь Марковна задумалась.

— А ведь я все-таки смогу вам помочь… Не ручаюсь, конечно, но…

Даша затаила дыхание.

У меня, кроме тети Тани, Нориной матери, есть еще одна тетка — тетя Ира. Она Норочку обожала… Но вам к ней соваться нельзя! Ни в коем случае. Она очень своеобразная женщина и чужим, а тем более детям, никогда и ничего не скажет…

Но…

Погоди! За все, что вы сделали для Инночки, я вам помогу! Я сегодня же съезжу к тете Ире и попробую что-то выяснить! Я вот сейчас ей позвоню…

Любовь Марковна позвонила тетке и договорилась, что заедет к ней сегодня.

Она не удивилась? — спросила Даша.

Нет. Во-первых, я у нее регулярно бываю, а после Нориной смерти она нисколько не удивится, если я заведу о ней разговор, хотя в последние годы я никогда ничего о ней не спрашивала и даже не хотела слышать о ней.

Почему? — вдруг спросила Даша. — Она и вам что-то плохое сделала?

Видишь ли… Когда-то, в далекой юности, чуть ли не в детстве, один мальчик, который сперва ухаживал за ней, потом влюбился в меня… Она мне этого не простила… А когда Инночке было года три, она вдруг заявила: «Ничего, подрастет твоя пацанка, я ей расскажу, что ты никакая ей не мать…» Я так испугалась… Годы шли, а она этого не делала, и я успокоилась… Но мало-помалу всякое общение прекратила.

Понятно! Ну что ж, Любовь Марковна, я, пожалуй, пойду.