Барышня и хулиган

— Я думала, это кто-то к Катьке.

— Так не было же Катьки…

— Она должна была прийти.

— Ясно, — затосковал Мишка.

— Чего тебе ясно? — насторожилась я.

— Ясно, что сядем. Убийство, а у нас ни одной зацепки. Труп и тот сперли. Кончай реветь, — накинулся он на меня, — и иди спать.

— А как же подумать?

— С тобой надумаешь…

— Что ж, ты один думать будешь? — с надеждой спросила я.

— Я тоже спать пойду. Может, в последний раз в своей постели ночевать придется, а там… — И он запел дурным голосом:

— По тундре, по железной дороге, где мчит курьерский Воркута — Ленинград…

В общем, запугал он меня до такой степени, что ни о каком сне и речи быть не могло, хотя я легла и даже глаза зажмурила. Перед моим мысленным взором являлись картины, одна безрадостнее другой. Я тихонько плакала и прислушивалась: не подъедет ли милиция?

Ближе к восьми утра я не выдержала и отправилась в ванную, подумала и открыла окно с намерением проветрить комнату, посмотрела вниз и замерла с открытым ртом. Прямо возле ворот гаража стояла машина. Мишкину машину я в крайнем волнении не очень разглядела, но эта тоже была «девятка» и тоже фиолетового цвета. Повращав глазами некоторое время, я, теряя тапки, кинулась в спальню напротив.

Мишка спал, но, когда я, не удержавшись, заорала, он мгновенно проснулся и уставился на меня.

— Менты? — спросил он со вздохом.

— Нет, — покачала я головой. — Машина.

— Какая машина? — скривился он.

— Не знаю. Похожа на твою.

— Чего ты болтаешь?

— Да ты подойди к окну, — рявкнула я. Мишка кинулся к окошку, открыл раму и едва не вывалился. Когда я вновь увидела его физиономию, она была слегка очумевшей, он сказал что-то непристойное, поспешно натянул штаны и скатился по лестнице. Я бросилась за ним, опомнилась, вернулась в спальную, надела шорты и футболку. Когда я наконец спустилась вниз, машина уже стояла в гараже, а Мишка ходил вокруг нее, озадаченно хмурился и тихонько насвистывал.

— Что там? — робко спросила я.

— Ничего, — пожал он плечами.

— А где Юрий Павлович?

— Понятия не имею.

— Но в багажнике его нет?

— В багажнике только канистра с бензином закрыли ее неплотно, и он расплескался, вон страшная.

— Где же Юрий Павлович? — заволновалась я. — Ведь это твоя машина?

— Машина-то моя, а вот канистра нет. Сдается мне, кто-то эту канистру нарочно закрыл неплотно…

— Зачем? — окончательно перестав понимать, что к чему, спросила я.

— А зачем мы ковер жгли?

— Ты думаешь…

— Ничего я не думаю. Голова у меня болит, и от твоих вопросов ей легче не делается.

— Куда же он исчез? — запричитала я, робко заглядывая в багажник. — Мишка, а вдруг он сам… то есть вдруг мы все напутали и он…

— Не чуди, — отмахнулся он презрительно и вновь принялся свистеть, потом сказал со вздохом:

— Свистнули покойничка. Машину, между прочим, вымыли, а для верности еще и бензинчик разлили.

— Кому это надо?

— Это вопрос, над которым я в настоящий момент ломаю голову. Шла бы ты отсюда, толку от тебя ни на грош… Лучше завтрак какой-нибудь сваргань.

Возражать против критики я сочла неразумным и в самом деле отправилась на кухню. Завтракали мы в гробовом молчании. Вымыв посуду, я взглянула на часы и решила, что мне пора собираться на свидание с сестрой. Еще неизвестно, сколько времени займет дорога до этого пригорода. Для начала следовало улизнуть от Мишки. Если Катька его увидит, то чего доброго сбежит, и что мне тогда делать?

— Ты не возражаешь, если я уйду на пару часов? — робко начала я.

— Куда? — повернулся ко мне Мишка, до той поры с пристальным вниманием разглядывавший стол.

— Я хотела немного прогуляться по городу… это отвлекает… может, я что вспомню… Еще мне надо отбить телеграмму подруге. Вряд ли получится сегодня вернуться, как я собиралась, а она будет беспокоиться.

— Иди, — легко согласился Мишка. — Надумаешь удрать, помни, что дело это безнадежное. Менты тебя быстренько найдут, только получишь больше… — Дослушивать я не стала, поднялась в спальную, переоделась, проверила деньги в кошельке и торопливо покинула дом. Часы показывали 9.45.

В какой стороне находится нужный мне пригород, я и понятия не имела, прикинула, что в такой ситуации экономить грех, и, последовав совету Катьки, остановила такси.

Примерно через полчаса я уже вышагивала возле универмага, нетерпеливо поглядывая по сторонам, подгоняя время и готовя вступительную речь. Речь увлекла меня, шаги я все ускоряла и вскоре уже носилась рысью на небольшом пространстве возле универмага. Когда я взглянула на часы, то и увидела, что большая стрелка показывает пять минут двенадцатого. «У меня часы вперед убежали», — кусая губы, решила я и принялась высматривать Катьку. Стрелка уверенно двигалась по кругу, а сестры все не было. На смену беспокойству пришел самый настоящий страх. Ведь мы договаривались… Катька сама хотела, чтоб я сюда приехала, почему же не явилась? А что, если она махнула на Канары? Помирилась со своим любовником… Могла бы позвонить… или Мишку испугалась? Если честно, все эти догадки вызывали у меня смятение, а сердце сжалось в предчувствии беды. Какой бы бесшабашной ни была сестра, но она бы непременно позвонила. А если она как-то узнала об убийстве и решила не появляться? А что, на сестрицу это даже очень похоже… Чушь, как она могла узнать об убийстве, если о нем еще в милиции не знают (здесь я торопливо сплюнула через плечо). Проторчав возле универмага до двенадцати, я окончательно убедилась, что Катьку сегодня не увижу, добрела до парка, плюхнулась на скамейку и заревела. Что теперь делать? Если бы мы не проворонили труп, можно было бы идти в милицию, а так куда мне теперь? Я хлюпала носом, вытирала глаза платком и не сразу сообразила, что рядом со мной на скамейке кто-то сидит.