Леденящее пламя

— Тебе еще нужно поработать над швами, — заметил он, отпустил ее ногу и взял в руки другую.

— И если я в чем-нибудь превосходила мужчину, он… — Ее глаза расширились. — Что?

— Когда ты спешишь, то делаешь слишком большие стежки. Тебе нужно над этим поработать.

Блейр открыла рот и тут же закрыла его. Она хотела сказать, что ее стежки безупречны, но поняла, что дело тут не в них. Он не хотел, чтобы она жалела себя. Она с улыбкой посмотрела на него:

— Ты поможешь мне?

— Я помогу тебе во всем, — сказал он, и от его взгляда ей стало тепло. — Эти мужчины были дураками. Если мужчина уверен в себе, он не боится женщин. А вот тебе пришлось проделать долгий путь, чтобы соединиться со мной.

— С тобой. С женихом моей сестры, — вздохнула Блейр.

Ли молчал, он мыл ей руки, намыливал их, переплетая свои пальцы с ее.

— Если бы у меня был брат и все женщины охотились только за ним, я бы тоже стал ревновать.

— Ревновать! Но я… — Она никогда раньше об этом не думала, но, возможно, и в самом деле ревновала Хьюстон. — Я всегда хотела быть такой, как она. Я не хотела становиться врачом, но мне пришлось. А все, о чем я мечтала, — походить на Хьюстон и чтобы мои перчатки всегда оставались чистыми. У нее было так много друзей. У нее был ты.

Он даже не поднял глаз и стал намыливать ее правую руку.

— Нет, у нее никогда не было меня. Блейр продолжала:

— У Хьюстон все так хорошо получалось. Она легко заводила друзей. Все вокруг любили ее. Если бы она возглавила войска южан, они бы победили в Гражданской войне. Ей нет равных в организаторских способностях.

— Это точно. Она прекрасно организовала передачу меня в твои руки.

— Тебя! Нет, нет, это случайность. Это все я. Хьюстон здесь не виновата.

— Блейр, — тихо сказал он, — в ту ночь я собирался сказать Хьюстон, что расторгаю нашу помолвку.

— Расторгаешь? Ты сейчас специально так говоришь, но ты не думал об этом.

Он прервал процедуру омовения.

— Я совершенно не знаю Хьюстон. И, думаю, никогда не знал. Но в тебе я вижу некоторые черты, которые, как мне кажется, есть и у Хьюстон. Она просто прикрывает их своими белыми перчатками. Еще в детстве она почему-то решила, что станет моей женой. Я был для нее не личностью, а целью. Наверное, у тебя так было с медициной. Только тут цель оказалась верной. Полагаю, Хьюстон искала повода, чтобы разорвать помолвку, потому что начала понимать, что у нас с ней ничего не получится.

— Но ты не видел ее в тот вечер, когда мистер Гейтс объявил, что твоей женой стану я.

— А что почувствовала бы ты, отдав несколько лет изучению медицины и обнаружив, что падаешь в обморок при виде крови? Или что у тебя аллергия на карболку?

— Я бы… умерла, — наконец произнесла Блейр.

— Думаю, что у Хьюстон на меня была аллергия. Мы уже просто не выносили друг друга. Мы никогда не беседовали, не смеялись, а если я хотел до нее дотронуться, она надувала губки.

— Невероятно! — с непритворным ужасом воскликнула Блейр.

Ли принялся за ее шею и щеки.

— Может быть, подсознательно она понимала, что мы с тобой подходим друг другу, и поэтому отправила тебя со мной.

— Но она же только хотела побывать в доме Таггерта и…

— Не смеши меня! Прелестная ледяная принцесса Хьюстон Чандлер никогда в жизни не проявляла благосклонности ни к одному мужчине, и вот, в первый раз, она сама обратила на кого-то внимание — на Таггерта, растопившего ее лед. Вспомни, как мы встретились с ним в городе, и он с вожделением уставился на Хьюстон. Я только позже узнал, что должен был приревновать ее. Если бы я ее любил, так и было бы. Но меня, скорее, разобрало любопытство.

— Таггерт, — сказала Блейр. — Не представляю женщину, способную полюбить этого ужасного человека.

— А ведь он всерьез рисковал жизнью ради нас, — сказал Ли, его руки заскользили вниз, к ее груди. — Банда Фрэнки приняла тебя за Хьюстон. Они потребовали пятьдесят тысяч выкупа. Таггерт захватил не только оружие, но и деньги.

Блейр не слышала слов Ли, потому что его пальцы добрались до ее груди. Она ладонями прижала его руки к своей коже, чтобы полнее насладиться его прикосновениями.

Он поднялся и бережно вынул ее из воды.

— Я так долго ждал этого мгновения, — сказал он.

Ли, несомненно, был чемпионом по избавлению от одежды, потому что, одолев три шага до кушетки, он оказался полностью раздетым. Первый порыв страсти прошел, и ему хотелось показать ей нечто большее, чем просто исступление плоти. Блейр казалось, что ее пытают. Он развел ее руки в стороны и касался ее тела только руками, губами, терся об ее кожу до тех пор, пока она почти не лишилась чувств от желания.