Леденящее пламя

— И они стреляли в тебя.

— Я не смог соскочить с подводы, потому что иначе лошади двинулись бы вперед и освободили им проезд.

— Значит, ты просто сидел и сдерживал лошадей, — с благоговейным страхом проговорила Блейр.

— Я сидел там, пока шериф не схватил грабителей.

— И что потом? Он улыбнулся:

— Потом отец стащил меня с подводы и отвел к врачу, который вытащил пулю, вторая прошла через руку навылет. Еще он позволил мне напиться, и, клянусь, похмелье оказалось куда хуже моих ран.

— Но благодаря тебе преступники были схвачены.

— И просидели в тюрьме много лет. Сейчас они вышли на свободу, и я даже повстречал одного из них.

— Когда? — спросила она.

— В тот вечер, когда мы ходили на прием. Помнишь, как мы ездили на Ривер-стрит? Попытка самоубийства? Помнишь того мужчину на улице? По-моему, он тебе не понравился.

— Игрок, — сказала она, вспомнив, как он на нее смотрел.

— И игрок тоже. Лего провел в тюрьме десять лет за то ограбление в Колорадо-Спрингс.

— Из-за тебя, — заметила Блейр. — Он должен тебя ненавидеть, раз ты помог поймать его.

Возможно, — равнодушно подтвердил Ли. Он открыл глаза и посмотрел на Блейр:

— Тогда ты тоже должна меня ненавидеть.

— Не совсем ненавидеть… — начала она, потом улыбнулась. — Куда ты ездил в нашу брачную ночь?

— Хочешь посмотреть мои шрамы?

Она начала было говорить, что он уходит от ответа, но сжала губы, так что они превратились в тонкую полоску, и промолчала.

Он взял ее за подбородок:

— Медовый месяц не время для обид и мрачных взглядов. Хочешь, я расскажу тебе, как принимал тройняшек?

Она молчала.

— У одного из них было не правильное положение. Молчание.

— Роды были преждевременные, младенцы выходили медленно, каждый — через час, и, чтобы сохранить им жизнь, нам пришлось…

— Пришлось — что? — спросила она после долгого молчания.

— О, ничего. Все было не так интересно. Правда, об этом написали в трех журналах. Или в четырех? — Он пожал плечами. — Неважно.

— А почему об этом написали?

— Потому что для спасения их жизни мы применили метод… Но тебе, возможно, это не будет интересно. Зевнув, он снова прислонился к поваленному дереву. Блейр бросилась на него, сжав кулаки.

— Скажи мне, скажи, скажи, — кричала она, а Ли смеялся и предпринимал попытки повалить ее на траву. Он успокоился, когда она оказалась на спине.

— Я расскажу, но ты тоже должна открыть мне какой-нибудь из своих секретов.

— У меня нет секретов, — пристально глядя на него, сказала Блейр, напоминая, что он отказался ответить, где был.

— Есть. Кто подложил ужа в мою коробку для завтраков? А кузнечиков в пенал? Блейр моргнула.

— Я не вполне уверена, но, скорее всего, это та же особа, которая положила тебе в ботинки ячменный сахар, которая зашивала рукава твоей куртки, которая насыпала жгучего перца в твои сэндвичи, которая…

— На вечеринке в саду у моей мамы!» — перебил он. — Я сидел и ел эти сэндвичи и думал, что и у всех остальных горит во рту и они готовы убить меня за такое угощение. Как это тебе удалось?

— Я дала Джимми Саммерсу пенни, чтобы он отвязал своего грязного пса, когда я уроню ложку. Пес побежал в сад, и ты — неутомимый спасатель — бросился за ним. Все смотрели на тебя, так что у меня было достаточно времени, чтобы заняться твоими сэндвичами. Я думала, что умру, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Ты был чуть жив, но съел все до последнего кусочка.

Он покачал головой:

— А сухая коровья лепешка в моей любимой шляпе для рыбалки? Она кивнула.

— А портрет мисс Эдисон на моей грифельной доске?

Она кивнула.

— И никто ни разу не поймал тебя?

— Твой отец — однажды. Хьюстон сказала, что ты собираешься на рыбалку, и я пробралась к твоему дому, высыпала из жестянки только что накопанных тобой червей и заменила их ужом. К сожалению, тут меня поймал твой отец.

— Воображаю, что он тебе сказал. Он и так уже был сыт по горло шалостями Нины.

— Он сказал, что я никогда не стану леди.

— И оказался прав, — мрачно сказал Ли, прижимаясь к ней. — Ты совсем не леди. Ты живая женщина, из плоти и крови, — он ухмыльнулся. — Плоти много, и как раз там, где нужно.

Она округлила глаза:

— Вы хотите похитить мою девственность, сэр? О, пожалуйста, сэр, это все, что у меня осталось.

— За содеянное вами вы не заслуживаете даже этого, юная леди, — хитро улыбнувшись и понизив голос, сказал он. — Вас судили и признали виновной, и теперь вы понесете наказание.