Хитрый ход

Тот не знал, что сказать. Ему хотелось скорее попасть домой и все разглядеть как следует.

– Ладно, не смущайся. Еще я обещал твоему папе, что доставлю тебя с твоим сокровищем до дому, а то мало ли, и отнять могут. Так что идем, я отвезу. Кстати, меня зовут Юрий Афанасьевич.

Он и в самом деле довез Гошку до подъезда и даже проводил до квартиры. Гошка вежливо пригласил его зайти, но Юрий Афанасьевич отказался и на прощание сказал:

– Георгий, если будут какие-нибудь затруднения или проблемы, звони мне. Мы с твоим отцом вместе не один пуд соли съели, так что можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, спасибо большое!

Едва закрыв за собою дверь квартиры, Гошка рванул молнию на сумке. Сверху лежал небольшой фотоальбом. Гошка открыл его Там были майоркские снимки. Море, пляж, серфинг, Пальма-де-Майорка, Вайдемосса. У Гошки сладко защемило сердце. Как же там было здорово! Но к делу! В сумке он обнаружил куртку, два свитера, две пары джинсов, синие и черные, несколько футболок, две рубашки и шикарные часы на браслете с кучей всяких прибамбасов.

– Ни фига себе! – выдохнул страшно довольный Гошка.

Он заглянул в адресованный маме конверт. Там лежали немецкие марки. Папа на Майорке обещал, что впредь будет помогать бывшей жене и сыну, и слово сдержал.

Потом Гошка пересчитал деньги, которые передал ему Юрий Афанасьевич «на карманные расходы». Там было целых две тысячи рублей. Ни фига себе! У Гошки даже голова закружилась от такого богатства.

И наконец он вскрыл второй конверт, предназначавшийся ему лично. Там было только письмо, никакого приглашения. В письме говорилось следующее:

"Привет, сынок! Посылаю тебе подарки к Новому году. Надеюсь, все тебе сгодится.

Я очень огорчен, но наша с тобой встреча пока откладывается. Дело в том, что меня посылают на несколько месяцев на остров Маврикий. И отказаться я никак не могу.

К тому же это фантастически интересно и другого такого случая может не представиться. Ты прости меня, Гошенька, но как только я вернусь, вышлю тебе приглашение. Ты не подумай, что я не хочу с тобой увидеться или другие глупости, нет, просто я не так уж давно работаю в этой фирме, и столь лестное предложение свидетельствует о том, что мои дела идут в гору. Так что сам понимаешь… Я пишу тебе это все в письме. Это, конечно, трусость с моей стороны, надо было бы позвонить, но я боюсь услышать разочарование в твоем голосе, мне это будет больно. Разумеется, через некоторое время я позвоню, но тогда ты уже будешь все знать. Прости меня, сынок. Еще раз прости! Но 12 ноября я должен уже быть на Маврикии, ничего не попишешь. Надеюсь в мае вернуться.

И тогда мы придумаем что-нибудь сногсшибательное.

Обнимаю.

Твой папа".

Разочарование было велико. В горле стоял комок, к глазам подступили слезы. Хотя что-то такое он в общем-то предчувствовал "Все, к черту сантименты! Ну не поедет он в Германию, и не надо. Новые шмотки? Пусть будут. Пригодятся. Деньги? Тоже нелишнее.

Сколько лет мама одна его тащила, пусть ей будет полегче. А все остальное… Как жили без отца, так и будем жить. И не вздумай мечтать о новых встречах, – приказал себе Гошка. – Скажи спасибо за то, что есть.

Главное, чтобы мама не знала, как ты расстроился. Все прекрасно, все отлично!" Он посидел немного над сумкой с подарками, потом перевел дух, потел на кухню, выпил стакан холодного компота и позвонил маме в мастерскую.

– Мам, привет! Папа столько всего прислал! – нарочно бодрым голосом сообщил он маме.

Юлия Александровна сразу сообразила – приглашения нет. Но промолчала.

– Мам, тут и тебе тоже конверт есть…

– Какой конверт? Письмо, что ли?

– Не знаю, – соврал Гошка.

– А ты его вскрой!

Гошка пошелестел возле трубки бумажкой.

– Мам, тут деньги!

– Деньги? – искренне удивилась Юлия Александровна.

– Марки.

– Да? Отлично! Купим тебе новую куртку! Твоя уже никуда не годится.

– Нет! Никаких курток! Куртку папа прислал и еще штаны, свитера и шикарные часы.

Словом, сама увидишь! И еще мне денег на карманные расходы…

Возникла пауза. Гошка не мог собраться с духом сказать, что поездка отменяется, а мама, уже все понимая, не могла решиться задать вопрос.

– Гошка, не расстраивайся, – вырвалось у мамы. – Ну, подумаешь, посидишь дома на каникулах, ничего страшного…

– Мам, а как… как ты узнала?