Другие времена, другая жизнь

Провожаемый напутствиями руководства и проклятиями коллег, Веландер со своей небольшой командой сел в самолет и улетел в Берлин. Правда, ему было невдомек, что тем же самолетом в Берлин отправились люди из СЭПО и шведской военной разведки. Ему также было неведомо, что уже сутки его телефон и телефон Тишлера прослушивались, что за Тишлером, который нервно метался между своей квартирой на Страндвеген, офисом и дорогими ресторанами на Нюбруплане, велось наружное наблюдение.

По прибытии в Берлин Веландер в первый же вечер ускользнул из гостиницы, чтобы встретиться со своим знакомым из Штази в пивной в западном секторе. Знакомым этим был капитан Штази Дитмар Рюль, который, впрочем, оперативной работой никогда не занимался, отвечал главным образом за кадры и административные вопросы. После приземления самолета наблюдение за Веландером было передано сотрудникам местной полиции безопасности, но они были настолько любезны, что позволили шведским коллегам следовать за ними.

Веландер и его приятель из Штази были весьма озабочены, даже нервозны. Они выглядели так, словно разыгрывали сцену из старого шпионского фильма времен холодной войны: выбрали столик в самом дальнем углу пивной и секретничали, сдвинув головы, чуть не час с лишним, потом по очереди ушли — сначала Рюль, а через полминуты Веландер. Рюль с толстым коричневым конвертом неизвестного содержания быстрым шагом вернулся в восточный сектор. Веландер, заметно повеселевший, возвратился в гостиницу, стараясь остаться незамеченным. Свидание документировано серией фотографий, сделанных специалистами из отделения контрразведки БКА.

Веландер встречался с Рюлем еще дважды, но уже в Восточном Берлине. Работу над телерепортажем он свалил на сотрудников. На третий вечер это им надоело, и они высказали Веландеру все, что они по этому поводу думают. Он оправдался тем, что его «человек из Штази» требует, чтобы они встретились один на один, без свидетелей, это его твердое условие, если они хотят, чтобы он пошел на интервью. Вся ссора шведских телевизионщиков записана, разумеется, на магнитофоны БКА.

Наутро томагавки были закопаны. Оператор и второй режиссер интервьюировали счастливых восточных немцев, которые поливали на чем свет стоит рухнувший режим: от Эриха Хонеккера и его Штази до вахтера в их доме, который, оказывается, был «редкой сволочью, полицейским осведомителем», и ближайшего соседа — «полицейскую свинью». Короче говоря, все шло нормально.

Но у самого Веландера что-то не складывалось. На пятые сутки ему в номер позвонил крепко поддатый Тео Тишлер. Он звонил из своей квартиры на Страндвеген в Стокгольме. Записанный разговор был очень коротким, в записи, полученной от БКА, он выглядел примерно так:

«Тишлер. Какого черта, парень? Тебе что, не хватает капусты?

Веландер. Вы набрали неправильный номер.

Тишлер. Алло, алло-о-о! Какого дьявола? Не бросай трубку!»

Запись прервалась.

Через неделю репортаж был в общих чертах готов. Оператор и второй режиссер заявили, что больше им в Берлине делать нечего. Оставалось записать только обещанное интервью с сотрудником Штази. Веландеру удалось выторговать еще двадцать четыре часа, и в воскресенье, 16 декабря, интервью, наконец, состоялось. Радостно возбужденный Дитмар Рюль приехал на условленное место в Западном Берлине.

Сначала он поговорил с глазу на глаз с Веландером, отчего тот тоже заметно повеселел, а потом началась запись. Рюль сидел спиной к камере, его представили как «секретного агента Штази майора Вольфганга С», голос по его требованию исказили до неузнаваемости — монотонным подвывающим басом он комментировал вопросы Веландера о чудовищных преступлениях, в которых якобы повинно его начальство, стараясь при этом любым способом ускользнуть от прямого ответа. Интервью заняло около часа, гонорар в полторы тысячи дойчмарок был выплачен, и в тот же день Веландер и его команда упаковали чемоданы и улетели в Стокгольм.

Вечером изрядно набравшийся Веландер позвонил Тишлеру из своего дома в Тэбю и сообщил, что чувствует себя отменно, рад снова оказаться дома, поездка была более чем успешной и что они еще до Рождества должны отметить это дело хорошим ужином… Тишлер положил трубку.

Репортаж Веландера остался, в общем, не замеченным публикой. Большинство конкурентов к середине января уже прикупили и показали куда более сенсационные материалы. Шефы посматривали на него косо: его репортаж ни в коей степени не отвечал радужным обещаниям, сделанным в представленной им заявке. Больше всего злорадствовали те, чьи предложения были отвергнуты в пользу Веландера.