Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

— Позвольте, — сказал он, — я сам изучу дороги. Не хочу брать проводника — они предавали меня.

Генерал указал пальцем на деревеньку Дельи Паренти, затерянную в центре черного пятна, обозначавшего лес. На том же черном участке виднелись четко очерченная дорога и едва различимая тропинка.

— Должен предупредить вас, — пояснил генерал, — что в деревне около тысячи человек, и совершенно невозможно, чтобы вы атаковали ее в одиночку со своей полусотней солдат. Я дам вам сто человек и капитана; они отправятся более широкой — и более простой — дорогой и будут атаковать деревню в лоб. А вы, вы пройдете по этой маленькой тропинке, достигнете холма и, когда их оттуда увидите, выстрелом дадите сигнал к началу атаки.

— Могу я что-либо менять в этом плане? — спросил Рене.

— Все, что пожелаете: я рисую вам общую схему, а не даю руководство к действию.

В тот же вечер, когда генерал Ренье отправился в Котрон, чтобы нанести ответный удар, Рене и его полторы сотни солдат вышли на дорогу, ведущую в Дельи Паренти.

Добравшись до места, где от основной дороги ответвляется тропинка, в пяти милях от деревни Рене спросил капитана, не будет ли он так любезен отдать ему свои четыре барабана, в которых сам он, кажется, не слишком нуждался. Капитан согласился.

Отряды разделились. Рене посоветовал капитану идти не слишком быстро, поскольку ему самому предстояло проделать более длинный и более сложный путь.

В четыре часа утра, когда небо начинает светлеть на востоке, Рене добрался до самой верхней точки холма, возвышавшегося над деревней.

Он отправил вперед одного из своих людей, и тот по склону холма побежал навстречу капитану. Ему было приказано подать сигнал выстрелом в воздух, когда он вместе с отрядом окажется шагах в трехстах-четырехстах от деревни.

Посланник Рене удалился вперед по дороге, по которой шло их маленькое войско. Дорога пролегала вдоль пугающей пропасти. Через некоторое время послышался выстрел. Это был знак.

Рене тут же скомандовал четырем барабанщикам пробить сигнал атаки, а остальным своим людям — кричать: «Смерть им! Смерть им!»

И, словно лавина, они обрушились на деревню, опрокидывая и выбивая прикладами ворота, встречавшиеся на пути.

Первые ворота открылись сами. Один из жителей, обратившихся в бегство, нес на руках женщину. Это был Такконе. В том не было никаких сомнений, судя по тому, как быстро и легко бежал он со своей ношей. Во всех его движениях чувствовалась поразительная физическая сила. Теперь Рене боялся лишь одного — что пуля пройдет тело Такконе насквозь и заденет женщину, он опустил ствол своего карабина и нажал курок.

Такконе рухнул на дорогу, выронив женщину из рук, и та, подгоняемая инерцией его падения, заскользила к пропасти. Жуткий крик, разорвавший воздух, свидетельствовал о том, что бедняжка упала.

Такконе поднялся, решив дорого продать свою жизнь; впервые за всю свою долгую разбойничью жизнь он был ранен. Он подполз к дереву, оперся на него и взял карабин. Теперь он ждал.

Молва о силе и бесстрашии этого разбойника разнеслась такая, что никто не осмеливался встречаться с ним лицом к лицу.

Рене с легкостью достал его с первого выстрела, однако он не хотел убивать его — только взять.

— Живым! Живым! — кричал он, приближаясь к разбойнику и рискуя получить пулю, поскольку карабин Такконе был заряжен.

Но еще быстрее, чем Рене успел добежать, солдат, которого он отправлял с посланием, вернулся и, прокравшись в густых зарослях позади дерева, ударил разбойника штыком в грудь.

Такконе вскрикнул и упал, роняя карабин, будто был уже мертв. Но едва победитель приблизился и наклонился, чтобы отрезать голову ценой в тысячу дукатов, Такконе вскинулся и, больше похожий на змею, чем на разбойника, сжал его в своих объятиях и кинжалом, который прятал в руке, ударил в спину. Оба испустили дух одновременно, так и застыв в объятиях друг друга, — объятиях ненависти, которые, однако, очень напоминали братские.

Рене позволил своим людям отрезать голову Такконе, разграбить деревню, а потом и поджечь ее.

Его самого такие занятия не интересовали: он выгонял зверя из леса, убивал его. А добычу отдавал другим.

На следующее утро Рене прибыл в Катанзаро. Ренье, вернувшийся туда после взятия Котрона, обнаружил над воротами Катанзаро железную клетку с заключенной в ней головой Такконе. Едва прибыв, он приказал позвать Рене.