Песни сирен

– Слушаю вас, – сказал он.

– Мистер Крозьер?

– Собственной персоной. А вы кто? – Голос был мягким, с явным брэдфилдским акцентом.

Кэрол предъявила удостоверение и представилась.

– Нельзя ли нам войти и поговорить с вами, сэр?

– О чем?

– Ваше имя всплыло в связи с одним нашим делом, и мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.

Крозьер нахмурился.

– Что за дело?

– Нельзя ли все-таки войти в дом, сэр?

– Подождите, в чем дело? У меня срочная работа, и я…

Моррис встал рядом с Кэрол.

– Не нужно упрямиться, сэр. Таков общий порядок.

– Мистер Крозьер не упрямится, констебль, – холодно оборвала его Кэрол. – На вашем месте я чувствовала бы то же самое, сэр. Некая машина, соответствующая по описанию вашей, замешана в происшествии, и нам нужно исключить вас из числа подозреваемых. В связи с этим делом мы опрашиваем еще несколько человек.

– Ну ладно, – вздохнул Крозьер. – Войдите.

Они прошли за ним по лестнице, покрытой плетеной дорожкой, в большую комнату, служившую одновременно кухней. Обставлена она была в минималисткой стиле, но явно дорого. Хозяин махнул им в сторону двух кресел – дерево и кожа – и опустился на большую кожаную подушку, лежавшую на отполированном до блеска полу. Моррис вынул блокнот и демонстративно открыл его на чистой странице.

– Значит, вы работаете дома? – спросила Кэрол.

– Ну да. Я аниматор, работаю по договорам.

– Мультипликация? – спросила Кэрол.

– Я занимаюсь в основном научной анимацией. Хотите в «Открытом университетском курсе» показать, как сталкиваются атомы – значит, я ваш человек. Так в чем дело?

– Вы ездите на «лендровере дискавери»?

– Ну да. Он в гараже.

– Вы не могли бы сказать, ездили ли вы на нем в прошлый понедельник вечером? – спросила Кэрол. Господи, неужели прошла всего неделя?

– Могу. Не ездил. Был в Бостоне, штат Массачусетс.

Кэрол задала еще положенные вопросы, устанавливая, что Крозьер делал, спросила, у кого она может проверить информацию, встала. Настало время задать главный вопрос, который должен был показаться случайным.

– Спасибо за помощь, мистер Крозьер. Да, еще одно. Кто-нибудь имеет доступ в ваш дом, когда вы отсутствуете? Кто-то, кто мог одолжить у вас машину?

Крозьер покачал головой.

– Я живу один. У меня нет ни кошки, ни цветов, так что, когда меня нет, сюда никто не приходит. Ключи только у меня.

– Вы в этом уверены? Уборщица, коллега, пришедший поработать?

– Черт, конечно, я уверен. Я сам делаю уборку и работаю один. Я порвал с подружкой два месяца назад и сменил замки, понимаете? Ни у кого, кроме меня, ключей нет! – В его голосе послышалось раздражение.

Кэрол не унималась:

– И никто не мог взять ваши ключи так, чтобы вы об этом не узнали, и сделать копию?

– Не вижу ни малейшей возможности. У меня нет привычки оставлять их где попало. А машина застрахована только на мое имя, так что никто никогда ее не водил, – сказал он, раздражаясь все сильнее. – Слушайте, если кто-то совершил что-то криминальное в машине с моим номером, значит, у него были фальшивые номера, я так понимаю?

– Благодарю за сотрудничество, мистер Крозьер. Уверяю вас, если информация, которую вы мне сообщили, подтвердится, вы больше о нас не услышите. Большое спасибо, что уделили нам время.

Вернувшись в машину, Кэрол сказала:

– Найдите телефон. Я хочу еще раз позвонить доктору Хиллу. Просто не верится, что он ушел в самоволку сейчас, когда он по-настоящему нам нужен.

Дискета 3,5, метка тома: Backup. 007; файл Любовь. 018

Это смешно. Они находят человека, который даже не может сказать, я ли осуществила то или иное конкретное наказание или нет, и нанимают его, чтобы он помог им поймать меня. Они могли бы по крайней мере выказать уважение, наняв кого-то с хорошей репутацией, оппонента, достойного моего мастерства, а не дурака, который никогда не встречался с противником моего масштаба.

Вместо этого они меня оскорбляют. Предполагается, что доктор Тони Хилл составит мой психологический профиль, основываясь на анализе убийств. Когда многие годы спустя, после того, как я спокойно умру в собственной постели от естественных причин, этот мой отчет будет опубликован, историки смогут сравнить его характеристику с реальностью и посмеются над приблизительностью его псевдонауки.

Он никогда даже не приблизится к правде. Правду я пишу здесь, для истории.

Я родился в йоркширском порту – Сифорде, в одном из самых оживленных торговых доков страны. Мой отец был моряком торгового флота, старшим офицером на нефтяном танкере. Он плавал по всему свету, потом возвращался к нам домой. Но моя мать была такой же дурной женой, как и матерью. Теперь я понимаю, что в доме всегда был хаос, питались мы нерегулярно и невкусно. Единственное, что ей удавалось, единственное, что их связывало, – это выпивка. Если бы на Олимпийских играх существовали парные соревнования по бухлову, они бы завоевали золото.