Арвендейл. Император людей

Капитан распахнул калитку и выглянул наружу. Там было темно.

— Ну где вы там? — раздраженно произнес он.

И тут же из темноты появилось два силуэта. Тонкий женский и более массивный мужской. И почти сразу раздался жаркий женский шепот:

— О-о, капитан, вы настоящий офицер. Я и не сомневалась, что вы сдержите свое слово.

— Оставьте, — раздраженно ответил Изреил, — где деньги?

— Вот они, капитан, — послышался приглушенный мужской голос, после чего что-то звякнуло. — Вот они, но моя сестра еще не во дворце.

Капитан досадливо поморщился и сделал шаг назад.

Тонкая женская фигурка торопливо проскользнула внутрь и восторженно ахнула.

— О Светлые боги, неужели я… Я — в императорском дворце!

Капитан криво усмехнулся. О боги, и он еще был увлечен этой мещаночкой! Впрочем, фигурка у нее ничего, да и в постели… Закончить мысль он так и не успел. Потому что тонкий стилет, направленный умелой рукой, змеиным языком проник в щель вычурного парадного доспеха, проколол кусок вызолоченной кожи и, прошив его насквозь, вошел в печень. От чудовищной боли капитан выгнулся и разинул рот, пытаясь закричать, но из перекошенного рта вырвался только негромкий хрип, заглушённый к тому же рукой в тонкой перчатке, накрывшей разинутый рот Изриела. А затем тело вздрогнуло еще раз, когда все та же умелая рука провернула в ране стилет, и медленно, поддерживаемое все той же рукой, опустилось на темную мостовую с наружной стороны ограды внутреннего сада. Мужская фигура, склонившаяся над телом, бесшумно выпрямилась, но лишь для того, чтобы тут же вновь склониться в глубоком поклоне:

— Путь свободен, господин.

Из темноты выдвинулась еще одна фигура, и властный голос произнес:

— Я доволен тобой, Беневьер.

Спустя мгновение из темноты возникли еще несколько фигур, которые стремительно проскользнули в распахнутую калитку. Мимо женской фигуры, которая уже стояла подбоченясь, ничем не напоминая ту смазливую мещаночку, которая была в таком восторге от того, что оказалась в императорском дворце, пусть даже ночью, тайно и на самых задворках внутреннего сада. Тот, кого назвали господином, тоже шагнул в проем калитки и, окинув взглядом стоящую рядом женщину, усмехнулся и негромко произнес:

— Ну что ж, дорогая, по-моему, самое время навестить твоего бывшего любовника.

— О-о-о, господин, вы даже не представляете, как я мечтаю заглянуть ему в глаза.

В приглушенном голосе женщины чувствовалась такая клокочущая ненависть, что герцог Эгмонтёр едва не отшатнулся, но его губы растянулись в легкой улыбке. Что ж, это хорошо. Если эта сучка не сможет сдержать свою ненависть, то, скорее всего, именно она первой подставится под удар того, который не только считался, но и действительно был сильнейшим магом империи людей. А это лишний шанс для него самого…

На дорожке, ведущей от лестницы к калитке, послышался дробный грохот каблуков. Герцог нахмурился. Если их обнаружат сейчас, то все его планы могут пойти прахом. Сражаться со всей дворцовой охраной ему совсем не улыбалось.

— Не волнуйтесь, господин, — раздался над ухом голос Беневьера, — их всего трое. Мы их легко нейтрализуем. Только не могли бы вы пока укрыться вот в этих кустах?

Герцог повернул голову, окинул взглядом Беневьера, уже натянувшего на себя шлем, кирасу и плащ покойного капитана, одобрительно кивнул и сделал шаг в сторону, уходя в глубокую тень кустарника. Беневьер расправил плащ и, повернувшись спиной к приближающемуся сержанту Илдису и двум караульным (еще одного сержант Илдис предусмотрительно захватил с собой, предполагая, что дежурный по караулам вряд ли захочет оставлять на посту часового, которого он застал за грубейшим нарушением устава), принялся медленно похлопывать перчаткой, зажатой в одной руке, по ладони другой.

Сержант Илдис заметил фигуру капитана сразу же за последним поворотом дорожки, выложенной каменной плиткой. Капитан был явно сердит, поскольку стоял к ним спиной и раздраженно шлепал перчаткой по ладони. Оценив это, сержант, который после лестницы перешел на быстрый шаг, подтянул пояс с палашом, съехавший с его объемистого живота, и припустил бегом, тяжело переваливаясь на коротких толстеньких ножках. Пусть капитан видит, как сержант торопится исполнить его повеление, авось немного умерит пыл. Уж сержант Илдис знает, как потрафить этим гордецам — гвардейским офицерам, чай, не первый год служит, всего повидал и не таких орлов видывал… Закончить свою мысль сержант не успел. Ибо едва только они пересекли полосу кустов, кроны которых были причудливо пострижены то в виде гигантских цветов — роз, лилий и рододендронов, то в виде зверей или птиц, и в сознании сержанта мелькнула мысль, что кроны ближайших какие-то неправильные, как именно от этих неправильных кустов к ним метнулись три стремительные тени и… наступила тьма.