Китаец

— Не оглядывайтесь. Идите спокойно. Поговорим позднее.

Они подошли к дому Хо, поднялись на второй этаж, в квартиру. Там находился молодой человек, лет двадцати с небольшим, очень бледный. Он возбужденно заговорил с Хо, которая, по-видимому, старалась его успокоить. Оба вышли в соседнюю комнату, где возбужденный разговор продолжился. Когда они вернулись, в руках у парня был какой-то продолговатый сверток, с которым он быстро вышел из квартиры. Хо стояла у окна, глядя на улицу. Биргитта опустилась в кресло. Только сейчас она сообразила, что убитый рухнул на столик рядом с тем, где завтракала она.

Она посмотрела на Хо. Та отошла от окна, тоже бледная как полотно. Биргитта заметила, что ее бьет дрожь.

— Что произошло?

— Умереть должны были вы. Он хотел вас убить. Говорю прямо, как есть.

Биргитта покачала головой:

— Объясните подробнее. Иначе я не знаю, что я сделаю.

— Убитый — Я Жу. Брат Хун.

— А что произошло?

— Он пытался убить вас. Мы остановили его в последнюю минуту.

— Мы?

— Вы могли бы умереть, потому что назвали мне не ту гостиницу. Зачем? Думали, на меня нельзя положиться? Так растерялись, что не способны отличить друзей от недругов?

Биргитта подняла руку:

— Не так быстро. Я не успеваю. Брат Хун? Почему он хотел меня убить?

— Потому что вам слишком много известно о случившемся в вашей стране. О массовом убийстве. Вероятно — во всяком случае, так думала Хун, — за ним стоял Я Жу.

— Но почему?

— У меня нет ответа. Я не знаю.

Биргитта Руслин молчала. А когда Хо хотела что-то сказать, жестом остановила ее:

— Вы сказали «мы». Молодой человек ушел отсюда с неким предметом. Это была винтовка?

— Да. Я велела Саню охранять вас. Но в той гостинице, которую вы назвали, не было постоялицы с вашим именем. Сань догадался насчет ближайшей другой гостиницы. Мы увидели вас в окно. Когда Я Жу подошел к вашему столику, а потом повернулся и посмотрел на вас, мы поняли, что он вас убьет. Сань прицелился и выстрелил. Все произошло так быстро, на улице никто не понял, что случилось. Большинство решило, что грохнул выхлоп мотоцикла. Сань прятал винтовку под дождевиком.

— Сань?

— Сын Хун. Она послала его ко мне.

— Почему?

— Боялась не только за себя и за вас, но и за сына. Сань уверен, что и смерть матери подстроил Я Жу. Теперь он отомстил.

Биргитта Руслин ощутила дурноту. Теперь она понимала, что произошло, и испытывала растущую физическую боль. Раньше это была догадка, которую она отбрасывала как нелепость. Смерть к людям Хешёваллена явилась из прошлого.

Она протянула руку, прикоснулась к Хо. В глазах стояли слезы.

— Все кончилось?

— Думаю, да. Вы можете ехать домой. Я Жу мертв. Все остановилось. Что будет дальше, не знаем ни вы, ни я. Но это уже совсем другая история.

— Как я смогу жить со всем этим, не понимая, что, собственно, произошло?

— Я постараюсь вам помочь.

— Что будет с Санем?

— Полиция наверняка найдет свидетелей, которые скажут, что один китаец застрелил другого. Но никто не сможет сказать, что стрелял именно Сань.

— Он спас мне жизнь.

— Вероятно, смерть Я Жу спасла жизнь и ему.

— Но кто этот человек, брат Хун, которого все боятся?

Хо покачала головой:

— Не знаю, сумею ли я ответить. Во многих отношениях он — представитель нового Китая, о котором ни Хун, ни я, ни Ма Ли, ни в данном случае даже Сань знать не хотим. В нашей стране идут большие сражения из-за того, как все должно происходить. Каким быть будущему. Никто не знает, ничто заранее не решено. Можно лишь делать то, что полагаешь правильным.

— Например, убить Я Жу?

— Это было необходимо.

Биргитта Руслин вышла на кухню попить воды. Отставляя стакан, она подумала, что надо ехать домой. Все оставшиеся неясности подождут. Сейчас надо домой, прочь из Лондона, прочь от случившегося.

Хо проводила ее на такси в Хитроу. Рейса на Копенгаген придется ждать четыре часа. Хо хотела остаться до отлета, но Биргитта сказала, что в этом нет нужды.

В Хельсингборге она откупорила бутылку вина и за ночь осушила. А весь следующий день проспала. Разбудил ее звонок Стаффана, он сообщил, что парусный поход завершен. А она не сумела взять себя в руки и расплакалась.

— Что ты? Что-то случилось?

— Ничего. Просто устала.