Душа-потемки

– Мои сотрудники дом в прошлый раз осматривали. Там в подъезде на лестничной площадке первого этажа дверь за мусоропроводом.

– Так это в подвал, там должно быть все закрыто и опечатано… За мусоропроводом… нет, постойте, это дверь в бомбоубежище ведет.

– В бомбоубежище?

– Ну да, в старое бомбоубежище. Сейчас-то там все забито, заколочено.

– И вы во время войны туда спускались? – спросила Катя.

– Я нет, никогда, и мама моя тоже… Нас же сюда выселили, в эту конурку, идти через двор… и потом мама говорила, если дом рухнет от прямого попадания бомбы, то из подвала никто не выберется. Нет, мы не спускались, мы даже в метро во время ночных налетов не ходили. Другие жильцы – возможно, да у нас тут почти все семьи в эвакуацию уехали, дом практически пустовал.

– А потом этим самым ходом в бомбоубежище кто-нибудь пользовался? – спросил Елистратов.

– Да откуда ж мне знать? Наверное. А впрочем, зачем?

– А у вас не возникала мысль о том, что в те далекие годы, когда к Августе Маньковской приезжал ее поклонник, он мог пользоваться…

Катя не договорила, Гущин пребольно наступил ей на ногу – молчи!

– Он мог пользоваться… чем? – старуха смотрела на них остро.

Повисла неловкая пауза.

Потом Сорокина усмехнулась.

– Ну, вам видней, господа… вам видней, товарищи…

– А она ничего не говорила вам? – спросил Гущин.

– Августа? Мне?

Интонация!

Что-то возникло и мигом исчезло, что-то промелькнуло в этой скрипучей, как рассохшееся от времени дерево, интонации… что-то такое, отчего Катя невольно подумала: а не задушила ли сама Сорокина в ту мартовскую ночь или в тот мартовский день восьмидесятого старую балерину в ее же собственной постели?

Глава 47

НАВЕРХ

На этой передышке или беседе путешествие не закончилось, как втайне надеялась Катя.

Покинув квартиру на пятом этаже, они снова спустились на улицу, прошли через двор, и вот она – дверь соседнего подъезда, а за ней та, другая дверь, ведущая вниз, в темноту.

Летняя ночь уже опустилась на город. Здесь, во дворе, не слышен был даже шум транспорта.

Внимание Гущина внезапно привлек домофон подъезда.

– Странно, сломан, – он посветил фонарем на панель. – В таком доме – чтобы сломали и не починили сразу?

– Что ж, продолжим, – сказал Елистратов. – На этот раз спускаемся туда втроем. Вы, – он обернулся к подчиненным, – страхуете нас наверху у входа, постараемся держать с вами связь, если, конечно, опять внизу все не заглохнет. Ну будем надеяться… Вроде идти тут совсем недалеко, если только найдем… то, что ищем.

Катя на этот раз не стала спрашивать: что мы ищем? Стена Замоскворецкого универмага – вот она, напротив, за тополями.

– Дверью этой точно кто-то совсем недавно пользовался, – сказал Гущин, снова оглядывая потайную дверь в «бомбоубежище». – Тут когда-то всю стену целиком заштукатурили, а теперь штукатурку отбили. Кто-то спускался отсюда… А вот куда шел? Один выход мы установили, сейчас задача найти другой – главный для нас.

Не через стены же он там проходит…

Когда все заперто и сдано на охрану…

Катя спускалась по винтовой лестнице, старалась изо всех сил, чтобы голова не закружилась. И ничего в том особенного нет, подумаешь – лестница…

– Видишь, оно все как, – шепнул ей Гущин. – Подъехать под землей сюда можно было тайком на машине. И все тут связано в округе – казармы, а там командный пункт был, потом Гознак, это вот гнездо – муравейник для красных командармов и их семей… так, может, и в мосторг ход имелся… чтобы глаза пролетариату, который в очередях маялся, не мозолить…

И снова достигли бетонного дна подземелья.

– Сюда, – уверенно скомандовал Гущин, увлекая их в темный боковой проход.

– Мы отсюда шли, там дорога, – возразил Елистратов, светя фонарем.

– Правильно, поэтому нам сюда, тут каких-то тридцать-пятьдесят метров!

Шли молча, неожиданно проход сузился и раздвоился.

– Нет, это что-то другое, мы тут не проходили, – Гущин снова было полез за своими кальками, потом только рукой махнул. – Так, если выдерживать направление, то нам… нам сюда, точно сюда.

Повернули, шли в темноте в тесном проходе. Сверху начало капать. И внезапно путь преградила глухая кирпичная стена – тупик.

Повернули назад, дошли до развилки.

– Ладно, сейчас проверим и тот туннель, – скомандовал Гущин уже не слишком уверенно, – тут всего-то сотня метров!