— Ничего глупее я сроду не слышала, — отмахнулась я.
— Ага, а потом подумала: а ну как бравые ребята позарились на наши кошельки или девичью красу и ничего о его великих замыслах не знают.
— Ну, он бы мог швырнуть в них молнию, — ответила я и тоже засмеялась, после пережитого страха моим нервам требовалась разрядка.
— Он сделал лучше, отозвал их свистом. — Ее слова прозвучали неожиданно серьезно.
— Ты слышала этот звук? — спросила я, смеяться мне расхотелось.
— Конечно. Можно с уверенностью сказать, что проверка… ничего не дала. Что это за типы и какого лешего им надо?
— Хранители? — робко предположила я.
— Больше на шпану похожи. Ладно, поехали.
— Если какой-то гад опять шины проколол…
— Ну, в городе не пропадем, — улыбнулась Анна.
Однако мои опасения не оправдались, ничего с моими «Жигулями» за это время не произошло, я огляделась, но испугавшей меня машины не заметила.
— Неужели за нами все-таки следили? — не удержалась я.
— Может, и следили, — отозвалась Анна. — Если так, то мы еще встретимся.
Я невольно поежилась, парни казались очень опасными.
— А может, это действительно шпана, что грабит прохожих в пустынных местах. Кто-то заметил приближение милиции и предупредил свистом.
— Мне нравится твоя версия, — серьезно кивнула Анна, но я все равно заподозрила ее в насмешке.
— В любом случае это не имеет никакого отношения к мистике.
— Ты только не дразни его, ладно? — ласково попросила Анна. — А то он враз покажет, что к чему имеет отношение.
— Ты меня просто удивляешь, — начала я, но, заметив, как Анна недовольно поморщилась, сочла за благо замолчать.
Между тем мы выехали на объездную и вскоре уже сворачивали на улицу, где жил Платонов.
— Он, кажется, сказал, что работал нефтяником? — произнесла я. — Должно быть, неплохо зарабатывал, если может позволить себе такой дом в этом месте. — Анна потерла подбородок, глядя на меня с любопытством, точно ожидая продолжения. — Далеко не каждому пенсионеру это по силам.
— Он вроде говорил, что инженер-нефтяник. На нефти люди немалые деньги зарабатывают.
— Но не инженеры.
— Может, у него сын банкир или дочка замужем за арабским шейхом.
— Библиотекарь сказала, он одинокий.
— Хочешь, спроси у дяди, откуда бабки. Или ты своего мента предпочитаешь?
— От него может быть явная польза, — обиделась я.
— Никакой, если окажется на том свете. — Говорила она серьезно, жестко, и я не решилась возразить, только подумала: о чем Анна так и не удосужилась рассказать мне? С чем связана ее скрытность? Может, она просто щадит меня, не рассказывая всего, что успела пережить сама?
Анна вышла из машины первой и позвонила. Очень долго никто не отвечал. Наконец мы услышали голос Николая Ивановича:
— Кто там?
— Николай Иванович, это Ульяна и Аня. Можно с вами поговорить?
Почему-то я была уверена, что он сошлется на нездоровье или придумает еще какой-то повод, чтобы отказать нам, но тут раздался щелчок, и калитка открылась, мы быстро прошли к крыльцу.
— Взгляни, — шепнула Анна, я бестолково вертела головой, а она добавила:
— Возле дома напротив. — Там, точно тень, мелькнул силуэт мужчины в черной куртке.
— Они? — охнула я. — Неужели они?
Мы уже довольно долго стояли у двери. Я вглядывалась в соседние дома, участок улицы, видневшийся отсюда, но никого больше не заметила. Улица была пуста.
Из-за двери донесся скрип, затем чей-то кашель, и дверь наконец открылась. В темном холле в кресле сидел Платонов.
— Входите быстрей, — резко сказал он и, как только мы вошли, захлопнул дверь, ловко развернулся и поехал в кабинет, а мы последовали за ним.
Шторы на окнах были задернуты, горела настольная лампа, я вспомнила, что хозяин жаловался на болезнь глаз, и не спешила удивляться этим чудачествам.
— Вам ничего не показалось подозрительным? — разворачиваясь к нам, спросил Николай Иванович.
— А в чем, собственно… — начала я, он махнул рукой и покачал головой, то ли извиняясь за свою несдержанность, то ли предлагая не обращать на его слова внимания.
— Итак, о чем вы хотели поговорить?
Платонов был одет точно так же, как и в прошлую нашу встречу: неизменная шляпа, неряшливый пиджак, плед на больных ногах, но выражение лица было совсем другим, ни намека на добродушие и ласковое любопытство. С первого взгляда становилось ясно: он чем-то взволнован, скорее даже испуган. Взгляд его метался по комнате, избегая наших глаз, он нервно стискивал старческие пальцы в нелепых перчатках. За несколько минут до этого я собиралась говорить с ним требовательно и даже грубо, а сейчас испытывала что-то вроде сочувствия.