Алмазный меч, деревянный меч. Том 2

Глава 16

Саранча летела на север. В точности как и предсказывали Книги Спасителя. Многие в легионах, даже те, кто не носил под рубахой заветного косого креста, невольно вспоминали Символ Веры. Многие поспешно крестились – в первых попавшихся храмах, каялись и исповедовались. Священники не отказывали никому. Дружины оставшихся верными баронов таяли с каждым часом. Да и сами бароны смотрели на Императора расширенными от ужаса глазами. Не было никакого смысла грозить им или даже казнить. Если завтра этот мир прекратит свое бытие, что может напугать человека сегодня? Легионы тащились сквозь буран медленно, еле-еле, и тоже таяли.

Император молча выслушивал отчаянные доклады легатов и центурионов. Оставалось надеяться лишь на то, что встреча со старым врагом подхлестнет легионеров.

Со складов доставили мясо и вино. Император объявил дневку. Изглоданный саранчой мертвый лес пошел на дрова. Высокие костры заполыхали неестественно ярко, словно прообразы тех великих пожаров, что вспыхнут, когда Он решит погрузить наконец разочаровавший Его мир в огненную очистительную купель.

Было выдано жалованье. Нашлись маркитанты и шлюхи, что стремились заработать даже в эти дни. Легат Клавдий только и мог, что в отчаянии ругаться – такого падения всех уставов он не видел еще никогда.

Однако Император оставался каменно спокоен. Он не рассказал никому, даже Фессу, о своем видении. Он просто знал, что должен увидеть эту девочку. Должен говорить с ней. Война не имеет смысла. Империи нечего делить с горсткой Дану. Проще выделить им анклав, какой-нибудь старый лес. Пусть живут. Пусть скорее сгниют и рассыплют прахом семена ненависти. Это его долг. Он не может верить в пророчества, в дурные предзнаменования. Он Император.

И даже саранча, при виде которой легионеры с воплями падали ниц, не могла заставить его повернуть голову Он просто поднимал белую перчатку – и стая, словно натолкнувшись на невидимый барьер, валилась в снег мириадами мгновенно усохших трупов.

Это помогало. Первый легион, своими глазами видевший этот фокус, существенно воспрял духом. Впрочем, солдаты Клавдия и так держались молодцами – в манипулах было мало верующих в Спасителя, куда больше – во всемогущую Судьбу, которую не задобрить и не смягчить и которой все равно, кого принимать в объятия смерти – праведника или закоренелого грешника.

На четвертый день пути имперское войско встретило отряд Дану.

* * *

Фесс сидел верхом – по правую руку от Императора. Перед ними на покрытой неглубоким снегом равнине строилось войско. Легионеры тащились медленно и нехотя; дух войска упал до чрезвычайности, особенно при виде двух громадных страшилищ, чертивших небо высоко над головами солдат.

Однако приказам легионеры пока еще повиновались.

У дальнего края леса видна была горсточка Дану – жалкие полпоры сотни против почти тридцатитысячного имперского войска. Дерзких сметет первый же залп арбалетчиков – если, конечно, на помощь к Дану не придет их прославленный Деревянный Меч.

Впрочем, никакой магии Фесс пока не чувствовал.

Болело сердце. Ныло постоянной, неизбывной болью. Мир, который он успел полюбить, корчился в муках и, похоже, шел к своему неотвратимому концу.

Фесс не ощущал боевой магии, но вот клокочущую ненависть Деревянного Меча и его поистине исполинскую силу угадывал безошибочно. Да, этому Мечу не место в мире, ему вообще нигде не место, он будет разрушать все что угодно, потому что таковым его сотворили. Сам он не виноват.

Мир уходил. А он, Фесс, лишился своего собственного дома, высокомерно почитая войну единственным достойным себя занятием, так и не озаботил сердце иной, чем к себе, любовью. Сейчас он с горечью вспоминал все взгляды, что бросали на него девушки этого мира... вспоминал даже бесчисленных племянниц Клары Хюммель. Скорее всего в Долину ему больше не попасть. Капкан захлопнулся. Все, что осталось, – постараться оттянуть конец того мира, которому он служил. Вот последнее прибежище для чести.

А впереди стояли готовые к бою Дану. Ничуть не пугаясь мрачно темнеющих прямоугольников имперского строя. Казалось, Дану сами предлагали легионам атаковать.

– Едем, Фесс. Будь настороже. – Император тронул шпорами конские бока. Вольные остались позади.

Два всадника неспешно ехали через заснеженное поле. Отличная мишень для умелых лучников-Дану. Что ж, пусть попробуют.