– Ольга, вы поняли, что там нарисовано?
– Ужас, ужас!
– Я думаю, что в сложившейся ситуации, учитывая пропажу ребенка, надо отвезти этот рисунок в милицию. И как можно скорее.
– Анфиса только что сказала мне, что вы работаете в правоохранительной системе. – Ольга не отпускала Дашу от себя. – Вы думаете, что это… это настолько серьезно?
– Этот рисунок нужно отвезти в милицию. Если хотите, я сама это сделаю, только переоденусь.
– Правда? Вы мне поможете? – Ольга Борщакова словно и не заметила ни платья Кати, ни ее ретропрически, ничего. – Я… я как-то растерялась совсем… День сегодня какой-то сумасшедший, утро… Я сначала уснуть не могла, а потом уснула и проспала… Никогда со мной такого не бывало раньше, – она как будто оправдывалась – перед дочерью, перед Катей, чуть ли не перед всем миром.
В другой раз Катя непременно спросила бы ее про утреннее происшествие с выстрелом. Но сейчас и это было уже не столь важно.
– Я поеду в местный отдел милиции прямо сейчас. Рисунок заберу с собой.
– Я скажу, чтобы мои вас туда отвезли на машине.
– Но сначала я должна спросить Дашу еще кое о чем. Дашенька, – Катя обратилась к девочке, – расскажи как можно точнее, что произошло здесь. Ты играла с кем-то?
– Мы с Верой качались на качелях. Кто выше. Она прыгнула и ногу подвернула. Сказала, что пойдет домой.
– С Верой Жуковой? – спросила ее мать.
Даша кивнула.
– Это ее подружка, дочка нашей бухгалтерши. У нее тоже скарлатина, у бедняжки. Они на пару карантин держат.
– Ясно, значит, Вера ушла, а ты осталась. И что делала?
– На качелях сидела. Думала.
– Думала? – Катя улыбнулась. Господи, какие мысли роятся в этих головках-тыковках? – О чем?
– Так, просто. О папе, – Даша вздохнула. – Где он сейчас? Он мне снится иногда.
– Ты сидела на качелях, и что – эта девочка сама подошла к тебе?
– Да.
– А откуда она появилась?
– Вон оттуда, – Даша указала на маленькую избушку. – Вышла из-за нее и ко мне.
– Она подходила к кому-то из детей?
– Не-а. Сказала: вот, это тебе. И отдала бумажку. Я взяла, а она стояла рядом, улыбалась. Я посмотрела и… Я хотела ее спросить, – Даша снизу вверх глянула на Катю, на мать, – а она стояла и улыбалась.
– Какая эта девочка из себя? – продолжала расспрашивать Катя.
– Маленькая совсем. Младше меня, она в школу еще не ходит.
– Она сказала тебе это?
– Нет, это видно, она мелкая совсем. Она мне сказала…
– Подожди, давай закончим сначала с одним. – Катя положила руку ей на плечо. – Она беленькая или темненькая?
– У нее такие кудряшки… такие противные желтые кудряшки, – Даша сжала губы. – И вообще она вся противная.
– Что на ней было надето? Куртка?
– Не знаю. Она вся розовая была, как свинюшка. Такая противная, гадкая, розовая. Она сказала мне: «Вот, это тебе».
– Она еще что-то сказала?
– Да.
– Что? Дашенька, что она тебе еще сказала? – затормошила ее Ольга.
– Она сказала: так ты умрешь, – тихо произнесла Даша. – Мама, знаешь, я не испугалась, нет. Я даже хотела спросить у нее: как там папа? Я почему-то подумала, что она все-все про него знает.
Катя глянула на посеревшее лицо Ольги Борщаковой. И вспомнила, что хозяйка «Далей» – вдова.
Глава 16
БАЛЬЗАКОВСКИЙ ВОЗРАСТ
Анжела Харченко, известная всем в Двуреченске по прозвищу Аптекарша, вышла из парикмахерской, где делала себе маникюр и укладку, и направилась на улицу Ворошилова. До улицы этой было рукой подать, путь был знакомый, проторенный – сколько раз Анжела проделывала этот путь под руку со своим бывшим одноклассником, а ныне просто хорошим знакомым – завучем школы Кириллом Уткиным. Тем самым Уткиным, сына которого искали в Двуреченске вот уже третьи сутки.
Всю жизнь Анжеле больше везло в делах, чем в любви. Как всякая умная самостоятельная женщина, она хотела найти себе достойную партию. Но ей отчего-то попадались все какие-то никудышные, по ее мнению, кандидаты в мужья. В тридцать два у нее вроде бы появился, с ее точки зрения, стоящий парень. Он работал в администрации городского мэра, и с его помощью Анжела без особых препон оформила все необходимые документы на открытие в городе частной аптеки. Дело было прибыльное, и за его организацию она взялась с энтузиазмом. Планировала, как все у нее сложится, как получится – аптека, свадьба, семья, свой дом, ребенок.
Но тут нежданно-негаданно прокуратура возбудила дело о взятках и махинациях земельными участками. Мэр Двуреченска полетел сизым голубем со своего поста, а за ним и вся его команда. А потом был суд, жених Анжелы получил пять лет. Анжела решила, что с судимым ей не по пути, и быстренько занесла и этого кандидата в свой длинный черный список.