Драконы ночи

Мысль была случайной, шалой. А что, если и правда… Холостяк, разведен… вроде не пьет, не замечен, если бы что и было в этом духе, молва по городу давно бы разнесла, а тут нет… Но, взглянув на Уткина, Анжела только вздохнула тяжело. Нет, герой не моего романа. Совсем не моего, не нравится, не глянется, серый какой-то, малосимпатичный, мужской сексуальности ни на грош – ходячая формула. А с формулой сладко ли любовь крутить?

Но потом и это самое «про любовь» тоже отошло на второй план. Анжела просто заставила себя. Сердце ее молчало, в ход шел один только трезвый расчет. Она постаралась попасться Уткину на глаза – и раз, и два. И видела, что ее усилия даром не пропали. Черт возьми, она же была яркой, самодостаточной женщиной в расцвете сил, хозяйкой собственного бизнеса. Она была обеспеченной бабой, а он со всем своим директорством не получал, наверное, больше двенадцати тысяч… Он попался в ее силки, как перепел, клюнул на ее удочку, как карась. Отношения, которые у них начались, нельзя было назвать романом в прямом смысле – ведь Анжела не любила его и даже не желала особо как секс-партнера. А он… О, она видела по его глазам, что она ему нравится и как женщина, и как партнер, и как хозяйка аптеки. Нравится, глянется во всех ипостасях.

Сделал предложение он ей красиво и несколько старомодно: подарил золотое кольцо своей покойной матери и сказал глухим голосом, смущаясь как мальчик: «Анжела, выходи за меня замуж». Она ответила: «Что ж, Кирилл, я подумаю».

Она бы, конечно, сказала ему «да». Он был, как ей казалось, последним, самым последним сносным вариантом на брачном двуреченском горизонте. С ним можно было бы жить только из одного того, что он не пил. А ведь даже начальник местного ОВД подполковник Поливанов, по городским слухам, не прочь был иногда хорошенько поддать в теплой компании местного прокурора и председателя городского суда, не говоря уж о прочих, прочих, прочих…

Она ответила бы ему «да», но тут случилось одно неожиданное происшествие: в Двуреченск приехала его бывшая жена и привезла с собой маленького Мишу. Она оставила сына Уткину. В городе потом болтали досужие языки, что подкинула эта шалава сына Уткину как шелудивого котенка со словами: «Я его шесть лет кормила, а теперь ты корми, расти, у меня из-за него с мужем нелады, я второго ребенка жду, видишь – беременная на седьмом месяце. И вообще – это твой сын, ты с ним и колупайся».

Уткин в одночасье превратился из холостяка в отца-одиночку. Анжелу такой поворот дела не обрадовал. Она сказала Уткину, что с браком им надо подождать. Воспитывать чужого ребенка она была не готова, хотя в душе мальчика ей было жаль. Она не была злой, но черствостью грешила, и грех этот за собой знала. Она оправдывала себя: куда мне этот пацан? У меня и так старики на руках. И потом он чужой, ему уже восемь лет, он уже сформировавшийся мальчишка, а я… Нет, нет и нет, это не семейная жизнь у нас получится, а каторга. И покоя никакого не будет – ни поехать никуда, ни отдохнуть. И кто будет его содержать – этого ребенка? Отец на свою жалкую учительскую зарплату? Или я должна содержать их обоих на свои деньги? От этой мысли стало совсем невесело. И Анжела подтвердила свое решение Уткину еще более категорично: с женитьбой надо обождать.

А потом случилось это несчастье. Весь город узнал, что Миша Уткин пропал. Анжела не считала, что пропажа эта – следствие какого-то ужасного криминального происшествия. Ей казалось, что скорее всего мальчишка просто удрал. Куда? Да куда же еще? К своей непутевой матери. С отцом, с Уткиным, ему жилось, кажется, не так вольготно, как с ней. Уткин с учениками был строг, и сына своего стал воспитывать в строгости. Они жили вдвоем в двухкомнатной квартире в доме на улице Ворошилова. Изредка к ним из Елманова наведывалась мать Уткина, переехавшая после женитьбы сына из Двуреченска в деревню.

Все эти дни Уткин был занят поисками сына. Анжела пробовала ему звонить, но он разговаривал сухо и кратко, было видно, что ему сейчас ни до чего. Анжеле же было искренне жаль его. Она подумала, что если все произошло так, как ей кажется, если мальчишка удрал назад к матери своей, то… Уткина снова можно брать в расчет. Не сейчас, конечно, а потом, когда все наконец разъяснится, когда вся эта суета с поисками, весь этот ад кромешный уляжется сам собой.

Из чувства приличия она решила навестить Уткина. И отправилась после парикмахерской к нему на квартиру. Вспомнила, как она впервые осталась там у него на ночь – после вечернего сеанса «Пиратов Карибского моря», который они смотрели в местном кинотеатре. Что ж, по крайней мере, он был не импотент – и на том спасибо (она грешным делом опасалась – не в этом ли причина его развода с женой). Не мачо, конечно, не половой гигант, но ничего, вполне сносный мужик…