Там, где лес не растет

«Мой друг… Мы – одно, нас ничто не разлучит, пока теплится жизнь…»

Позже Коренга крепко задумывался, родилась эта мысль в его сознании сама собой или вплыла извне, но это потом, а тогда он чуть не расплакался. Торон лежал на здоровом боку, подвернув под себя правое крыло и полураскрыв больное, утратившее подвижность. Это была единственная поза, дававшая ему какое-то облегчение. Коренга обратил внимание, что Эория положила второе весло вдоль лодки и постелила сверху свой плащ, чтобы получилась удобная опора для покалеченного крыла.

«Неужели это тебя, мой друг, мой брат, мой верный помощник и могучий защитник, я мысленно честил никчёмным уродцем только за то, что твоим крыльям не дано возносить тебя к небу?.. Да как у меня за подобные мысли ещё и руки тотчас же не отсохли?.. А и поделом бы пришлось…»

Торон чуть приподнял голову, дотянулся, ткнулся носом в ладонь.

«Каково-то будет тебе на сухом пути, на голых каменных кручах, где и человеческая рука не вдруг найдёт, за что ухватиться…»

– Эй, венн! – долетел сверху довольный голос Эории. – Сможешь отгрести во-он за тот утёс, там ещё такая длинная осыпь?

Коренга обрадованно схватил верёвку, привязанную на носу «душегубки».

– Хотя погоди, – спохватилась Эория. – Сейчас я спущусь. Я сама…

Какое! Коренга и не подумал дожидаться сегванку. Ну в самом-то деле, мог же он что-нибудь совершить и без неё?.. Поднял гребок и погнал лодочку с привязанной позади «душегубкой» прочь из каменного рукава, обратно в озеро, потом за указанную скалу. Эория сверху разразилась отчаянной руганью, ставя под сомнение умственные достоинства не только самого Коренги, но и всех его предков до самого праотца Кокоры. Молодой венн усмехался и с силой – пусть видит! – отбрасывал воду маленьким веслом, находя в удалой гребле облегчение для души. Наконец и он что-то мог, наконец и он оказался полезен!..

Когда его лодочка ткнулась носом в осыпь, указанную Эорией, сегванка уже спустилась к воде, и было похоже, что всю дорогу она бежала бегом. Верней, во весь дух прыгала с камня на камень, потому что никакой дороги, даже тропы, там не было и в помине.

Коренга едва успел передвинуть рычаг, которым поднимались и опускались колёса, – могучая воительница схватилась за носовой поручень и с такой силой выдернула тележку на сушу, что Коренга чуть не свалился через борт.

– Ты что?.. – непроизвольно вырвалось у него.

Эория не пожалела доброй верёвки – отмахнула ножом привязь, державшую «душегубку», и гаркнула:

– Быстро вверх, недоумок!

Коренга хотел было заартачиться, но внутреннее чутьё вовремя подсказало ему, что гнев Эории объяснялся не простым самодурством, и он счёл за благо навалиться на рычаги. Осыпь уводила вверх достаточно круто, колёса то и дело проворачивались в мелком каменном крошеве, но обида подгоняла Коренгу паче кнута, и тележка упорно ползла вверх.

– Вставай, малыш, – донеслось сзади. – Встать-то сможешь? А то давай я тебя понесу…

Коренга даже приостановился, глядя, с какой мучительной медлительностью поднимался некогда могучий кобель, как дрожали и подламывались всегда проворные лапы.

– Вперёд, венн, пока я тебе голову не оторвала!.. – яростно заорала снизу Эория.

Тут уж Коренга озлился и хотел ответить по достоинству, но в это время со стороны ледникового «чела» донёсся страшный удар. Собственно, Коренга не сразу и понял, откуда прилетел этот внезапный и чудовищный грохот. В первый миг ему показалось – гремело одновременно справа и слева, сзади и спереди… Как тому и полагается быть, когда кругом рушатся горы!.. «Вот оно… – полыхнуло в сознании. Мысль работала чётко и холодно, на удивление спокойно принимая случившееся, может, потому, что испугаться просто времени не было. – Вот так оно и бывает… Когда не ждёшь…»

Ещё он успел подумать о маме и о том, как не позже чем завтра утром она проведает о его гибели. Мамино горе озаботило его куда больше собственной смерти, казавшейся неизбежной. Но мгновения продолжали течь, сменяя друг друга… а каменные глыбы почему-то всё не катились вниз, чтобы его завалить. Коренга окончательно вернулся к реальности, и вот уже мимо него проскочила Эория, быстро бежавшая вверх. На руках у неё Коренга увидел Торона. Сегванка несла пса, весившего, наверное, не меньше её самой, и при этом у неё ещё хватало дыхания не только отчаянно материться, но и крикнуть прямо в ухо оглушённому грохотом Коренге: