Там, где лес не растет

А потом они поднялись в облако, моросившее дождём, и пройденные холмы сделались не видны.

ГЛАВА 72

Третий и последний рассказ Коренги

Умом он понимал, что этот невозможный переход должен был когда-нибудь кончиться. Однако светящийся молочный туман, в котором они двигались, всё не делался реже, сквозь него не проглядывало солнечное небо, наоборот – понемногу сгущались самые что ни есть сумерки. Эория упрямо отказывалась устроить привал.

– Здесь почти уже настоящие горы, венн, – сказала она, когда Коренга в очередной раз принялся уговаривать её остановиться на отдых. – Я хочу достичь перевала. Если наш небесный воин Туннворн хоть сколько-нибудь ко мне благосклонен, завтра на рассвете тучи уйдут и я увижу море!

Весна уже успела сделать вечерние сумерки долгими, и высота, на которую они забрались, ещё добавляла света. Коренга даже вздрогнул, когда Эория вдруг задержала шаг и хлопнула пятернёй по беловатому боку какой-то скалы, очень мало, на взгляд венна, отличавшейся от всех прочих.

– Пришли, – весьма буднично проговорила она. – Я этот камушек ещё снизу приметила. Он лежит на самом верху, дальше должен быть спуск.

Кругом медленно меркла влажная мгла, такая плотная, что, хорошенько присмотревшись, можно было различить витавшие в воздухе мельчайшие капельки сырости.

Всё же им попалось более-менее сухое местечко в самом начале спуска, за одиноким валуном, куда игра воздушных потоков не допускала мозглый туман. Если ветер не переменится, здесь можно будет худо-бедно дотерпеть до утра.

Эория бросила наземь один из кожаных «плащей» и опустила на него Коренгу.

– Устраивайся, венн.

Сама она ещё вернулась наверх, чтобы забрать отставшего Торона. Коренга очень беспокоился, думая, что бедный пёс просто изнемог и свалился, но оказалось – Торон уловил некий запах, заставивший его задержаться.

– Что, малыш? – спросил его Коренга. – Ты там не симуранов учуял?..

Торон завилял хвостом и осторожно улёгся, оберегая больное крыло.

– Ты так славно грел мне спину, венн, пока мы шли сюда… – ёжась от холода, проговорила Эория. – Погреешь ещё?

Конечно, он рад был сделать для неё то немногое, что было ему по силам. Он сидел привалившись к боку валуна и кутаясь в остатки полога. Эория села перед ним, он обнял её сзади, привлекая к себе. Потом вытащил мешочек с последними сухарями и протянул ей.

– На, съешь.

– Поровну поделим, – упёрлась сегванка.

Коренга сказал твёрдо, как о решённом:

– Ты меня слушай. Съешь всё и сейчас.

Он был уверен, что она примется спорить, но Эория в кои веки раз послушалась. Взяла сухарик и стала сосать, растягивая как величайшее лакомство.

– Вкусно, – вздохнула она погодя.

Коренга ответил:

– Ты бы этот хлеб попробовала, когда он только отдохнул после жара печного… – Помолчал, сглотнул и спросил: – А загибеники у вас на Островах пекут?

– Заги… что?..

– Загибеники, – повторил Коренга. – Кто-то говорит «пироги», ну а мы ещё помним, как прежде велось. Загибеники – это оттого, что в них начинку какую ни есть загибают… Кашу с салом, к примеру. Запах тогда стоит из печи – за версту в лесу учуешь и домой прибежишь…

– Ой, да ну тебя, венн, – рассмеялась Эория. – Сейчас слюной захлебнусь.

Она повозилась, устраиваясь удобнее, и притихла. Коренга думал уже, что она так и уснёт, намаявшись за семерых, и приготовился до утра сидеть не дыша, чтобы ничем её не побеспокоить. Однако Эория снова зашевелилась, что-то вытащила, и по движению рук Коренга догадался, что девушка принялась вязать.

– Темно же… – невольно вырвалось у него.

– А я ощупью, – ответила Эория. – Последний уголок остался.

Она всегда вязала на удивление быстро, но в этот раз крючок сновал у неё в пальцах с особенной стремительностью. Так всегда, когда долгая работа близится к завершению. Коренга не стал спрашивать, какой такой уголок и что в итоге должно было получиться. Судя по тому, что он урывками видел, – платок или накидка. Очень кстати пришлось бы ей от холода собачью шерсть на себя возложить…

– Сдаётся мне, – вдруг сказала Эория, – сколько вы с Тороном вилл ни искали, а встрече с симуранами что-то не особенно радуетесь…

Коренга вздрогнул и попытался постичь, что же мешало ему с самого начала поведать ей всё начистоту.

– Он сын Сироты, – проговорил молодой венн быстро и так, словно это сразу всё объясняло.