Ротвейлер

Джереми Квик – вероятно, Зейнаб и Фредди – скорее всего. И эта Людмила с ее меняющимся акцентом и разговорами о России. А как насчет Роули Вудхауза? Однажды Зейнаб показала ей мужчину на улице и сказала, что это он. Но он не перешел на их сторону, чтобы поговорить, и вообще, казалось, не заметил их. Неужели для того, чтобы быть честным до конца, нужно родиться немного умственно отсталым, как Уилл? А сама она разве никого не обманывает?

Конечно, нет, подумала она, закрывая дверь, которую Зулуета и Джонс оставили открытой. Потом она подумала о видеокассетах, которые скрывала от всех, о том, как она несколько раз выключала телевизор, когда кто-то звонил в дверь, и о том, как обманула Джереми и Бекки, когда они спросили, что она смотрела. Только с Уиллом она была честной…

Он провел с Бекки весь вечер в пятницу и все воскресенье. Она была так расстроена, когда он спросил ее за ужином в пятницу о том, можно ли прийти еще и в воскресенье, что не смогла сказать «нет». Все равно Джеймс вряд ли позвонит ей в ближайшее время, да и вряд ли вообще когда-либо позвонит. Но у нее все же осталась слабая надежда, за которую она старалась уцепиться, одновременно думая, что если это случится, ей придется увиливать, оправдываться, пытаться объяснить ситуацию с Уиллом.

Ее немного успокаивали радость и хорошее настроение Уилла, его ликование, когда она разрешила прийти к нему через два дня. В воскресенье вечером на кухне, когда она ждала, пока закипит чайник, она увидела Уилла, который вышел из гостиной в туалет, но остановился в холле, открыл дверь ее кабинета и заглянул внутрь. Он, конечно, и раньше туда заглядывал, но на этот раз ей показалось, что он смотрит не просто так. Наверняка он пытается оценить свободное пространство комнаты, говорит себе, что для одной кровати там найдется место. Почему бы этой комнате не стать его спальней?

Пока Бекки разливала воду по чашкам с чайными пакетиками и доставала из холодильника большой шоколадный торт, она повторяла про себя, что скажет, если он заведет разговор на эту тему. «Я там работаю, иногда допоздна. Мне ведь нужно зарабатывать деньги, так же, как и тебе, Уилл, ты же знаешь». Это казалось неубедительным. Так оно и было, просто желание найти отговорку.

Мысли Уилла были близки к тому, о чем думала Бекки. Но она ошибалась, когда думала, что он попросит комнату или хотя бы подумает об этом. Он осмотрел стол, стулья, компьютер, копировальный аппарат, бумагорезку, и сразу понял, что ему здесь места нет. К тому же она сама так сказала, а слово Бекки – закон. Бедная Бекки, у нее просто не хватает денег для того, чтобы жить с ним.

Несколько недель назад, мечтая о сокровище, он думал, что все изменится, они купят дом, будут вечно жить вместе. На конверте с рекламой пиццы он написал два слова «Шестая авеню». Ему пришлось спросить у Инес, как это сделать, и приложить немалые усилия, чтобы вывести буквы шариковой ручкой. Все это для того, чтобы показывать людям, если они не поймут.

Однако он уже почти потерял надежду найти это место. Он всех спрашивал и показывал надпись, но ему говорили, что Шестая авеню находится в Нью-Йорке, или «где-то в Америке». Сначала он не верил. Уилл нелегко мирился с действительностью. Он не любил размышлять и делать выводы. Закон причины и следствия не был ему доступен. Если бы кто-то вроде Джереми Квика перечислил ему все пронумерованные авеню в Америке и сказал, что раз Шестая авеню имеет номер, следовательно, она находится в Америке, то Уилл посмеялся бы и согласился, но ничего бы не понял. Сейчас он слегка отчаялся, но одно вселяло в него надежду. Вой полицейских сирен. Сирены были точно такими же, какие он часто слышал ночью, когда лежал в кровати. Он слышал это завывание, когда по Эджвер-роуд или Суссекс-гарденс проезжали полицейские машины или «скорая помощь».

Сложность заключалась еще в том, что никто из тех, кого он спрашивал, не видел фильма. Он попытался позвать в кино Кейта, когда они сидели в понедельник в квартире на Лэдброк-гроув и ели сэндвичи.

– Я не смогу пойти, Уилл. Не могу бросать по вечерам жену одну с детьми, она ведь и так с ними целый день сидит.

– Пусть они тоже пойдут.

– Нет, они не смогут. Ты не знаешь, как себя ведут мальчишки трех и четырех лет. И мы не можем просить Ким посидеть с ними. – Он замолчал, чтобы посмотреть, как отреагирует Уилл на имя сестры. – Боюсь, что она слегка разочарована. Ты ей ни разу не позвонил с тех пор, как вы ходили в кино.