Ротвейлер

Бекки неожиданно обнаружила, что в своем возрасте еще способна краснеть. Она посмотрела на Джеймса, всем своим видом умоляя его замолчать. Но он не замолчал.

– Если бы я захотел остаться на ночь, ты бы сказала, что при Уилле нельзя. Ты бы именно так сказала.

– Да, ты прав, – слова слетали с ее губ против воли. – Я не знаю, что он сделал бы тогда.

Подоспело основное блюдо. У Бекки пропал аппетит, но она знала, что нужно как-то повернуть этот разговор в положительное русло.

– Джеймс, – неуверенно начала она, – это не будет продолжаться вечно. Нам просто не повезло, и мы встретились именно в тот момент, когда у Уилла начались неприятности с полицией, они заставили его пережить ужас. Но ему станет лучше. Он вернется к себе домой, и я буду видеться с ним максимум один раз в неделю.

За все это время она ни разу не чувствовала себя настолько виноватой, как сейчас. Вина так давила на нее, что Бекки казалось, будто она предала Уилла. Это было хуже, чем когда она отдала его в детдом.

– Я очень… – она хотела сказать, что любит Уилла, но не решилась. – Я очень к нему привязалась. Я ответственна за него, особенно сейчас, в такое время.

– Но мне он – никто, – грубо бросил Джеймс, и Бекки передернуло.

Ей стало дурно, она захотела встать и уйти. Но сделала нечеловеческое усилие и сдержалась.

– Дай мне… две недели, – попросила она и добавила противным самой себе, умоляющим голосом. – Пожалуйста. Две недели, и все изменится.

– Хорошо, ладно. По крайней мере, мы с тобой все прояснили и расставили все точки над «i».

«Ты не понимаешь», – подумала она.

– Давай сменим тему.

Обед был испорчен, но она и не надеялась на то, что он окажется приятным. Отпущенное им время убегало, а она думала об Уилле, который сидит дома один, и ему, возможно, не нравится еда, которую для него оставили. Или он не может справиться с телевизионным пультом – интересно, батарейка еще не кончилась?

Уилл предложил прогуляться пешком.

– Ты когда-нибудь ходила в аквариум? Можно заглянуть.

– Мы обещали вернуться до половины четвертого.

– Хорошо. Тогда пошли.

С Уиллом все было в порядке: все съел и даже вымыл посуду. Он с удовольствием смотрел старый черно-белый фильм. Бекки приготовила чай с печеньем, которое очень любил Уилл, а Джеймс глянул на печенье так, будто она предложила ему тарелку личинок. Он взял в руки газету с кроссвордом, но то ли не смог его разгадать, то ли расхотел даже пытаться, и сел, уставившись в окно с таким видом, будто размышляет о чем-то очень скучном. Бекки невесело подумала, что если он две недели собирается продолжать в том же духе, то разонравится ей, и она больше не захочет его видеть. Тогда все проблемы решатся сами собой.

Телевизор работал, не переставая, уже три часа, а в шесть Джеймс встал и сказал, что ему пора, что он обещал зайти к сестре, а Бекки он позвонит. Как только Джеймс ушел, на лице Уилла появилась блаженная улыбка облегчения. Он откинулся на подушки и радостно захихикал, глядя в экран и время от времени бросая на Бекки заговорщические взгляды. Один раз даже подмигнул, чего никогда не делал раньше.

Ей не хотелось есть, а Уилл ел с аппетитом. Несмотря на то, что он целый день провалялся на диване, он жадно проглотил свою любимую еду: яичницу с беконом, картофелем и помидорами, которую пожарила Бекки. Когда в восемь кто-то позвонил в дверь, она подумала, что это Джеймс хочет извиниться за свое поведение и пообещать, что изменится. Но на пороге стоял не Джеймс, а детектив Джонс, появление которого испугало Уилла, напомнив ему о ночи, проведенной в камере.

Но как бы там ни было, Уилл снова обрел дар речи, вскочил и закричал:

– Нет! Я не пойду! Я не пойду, я останусь здесь!

– Нет, он мне очень даже нравится, – сказала Зейнаб Мортону Фиблингу. – Но ты помнишь, что сказала Инес? Не носить его на улице. Мы ведь не договаривались, что ты подвезешь меня на «линкольне»?

– Я был бы рад, если бы ты позволила мне подъехать к твоему дому.

– Я же миллион раз говорила, что отец меня убьет. И тебя.

Вместо прогулки на лодке они отправились в Кью-гарденс.^[14] Мортон вспомнил, что на воде его укачивает. Зейнаб не хотела в Кью. Она любила цветы, особенно орхидеи и белые лилии, но садовое искусство оставляло ее равнодушной. А Мортону очень хотелось пойти туда, потому что однажды в школе он выучил стишок о походе в Кью в пору цветения лилий. Зейнаб же считала, что это место слишком далеко от Лондона, и несколько раз ему об этом напомнила. Она не беспокоилась о своем новом кулоне, потому что решила, что оставила его на полочке в ванной у себя дома. Но она гордо выставляла напоказ прохожим кольцо для помолвки. Кроме этого развлекаться здесь было нечем.

---

14 Кью-гарденс – крупнейший в мире ботанический сад со множеством экзотических растений является одновременно важным научным центром.