Спаситель

— Она меня простила. Ведь это было до нее.

Харри изучал свою сигарету.

— Все еще никаких соображений насчет того, что Рагнхильд Гильструп могла делать в вашей квартире?

Юн покачал головой.

— Не знаю, заметили вы или нет, — сказал Харри, — но нижний ящик вашего письменного стола был взломан. Что вы там держите?

Юн пожал плечами.

— Личные вещи. Письма в основном.

— Любовные? К примеру, от Рагнхильд?

Юн покраснел.

— Я… я не помню. Большую часть выбросил, хотя, возможно, сохранил одно или два. Но ящик был заперт.

— Чтобы Tea их не нашла, оставшись одна в квартире?

Юн медленно кивнул.

Харри вышел на крыльцо, напоследок затянулся сигаретой, бросил окурок в снег и достал мобильник. После третьего гудка Гуннар Хаген ответил.

— Я перевез Юна Карлсена в другое место, — сказал Харри.

— Уточните.

— Незачем.

— Пардон?

— Это место безопаснее прежнего. Халворсен останется здесь на ночь.

— Где, Холе?

— Здесь.

Слушая молчание в трубке, Харри догадывался, что будет. Наконец Хаген снова заговорил, тихо, но очень отчетливо:

— Холе, ваш начальник только что задал вам конкретный вопрос. Не отвечать — значит игнорировать приказ. Я ясно выражаюсь?

Харри часто думал, что как-то не так устроен, что ему бы не помешало иметь чуть побольше инстинкта выживания в обществе, какой присущ большинству. Но ему это не дано, не дано, и всё.

— Почему вам так важно это знать, Хаген?

Голос Хагена дрожал от ярости:

— Я скажу, когда вам можно задавать вопросы, Холе. Ясно?

Харри ждал. Долго. А услышав, как Хаген глубоко вздохнул, сказал:

— Усадьба Скансен.

— Что?

— Прямо к востоку, недоезжая Стрёмма, полицейского полигона в Лёренскуге.

— Так-так, — в конце концов проговорил Хаген.

Харри отключился, набрал новый номер, глядя на освещенную луной Tea, которая смотрела в сторону уборной. Она перестала чистить снег и замерла в странно оцепенелой позе.

— Скарре у телефона.

— Это Харри. Что нового?

— Ничего.

— Никаких подсказок?

— Ничего серьезного.

— Но народ звонит?

— А то! Слыхали ведь, что обещано вознаграждение. Плохая идея, по-моему. Только масса лишней работы для нас.

— Что говорят?

— Ну что они могут говорить? Описывают похожие лица, которые видели. Самое забавное: в оперчасть позвонил один парень, заявил, что Станкич у него, прикован к кровати, и допытывался, достаточно ли этого для вознаграждения.

Харри подождал, пока Скарре отсмеется.

— А как они установили, что он врет?

— Не понадобилось, он повесил трубку. Запутался, видать. Твердил, что видел Станкича раньше. С пистолетом, в ресторане. Чем вы-то занимаетесь?

— Мы… Что ты сказал?

— Я думал…

— Нет. Насчет того, что он видел Станкича с пистолетом.

— Ха-ха, фантазия у народа ого-го, верно?

— Свяжи-ка меня с дежурным из оперчасти, с которым ты говорил.

— Так ведь…

— Давай, Скарре.

Скарре переключил его, Харри поговорил со старшим и уже после двух-трех фраз попросил побыть на линии.

— Халворсен! — Голос Харри раскатился по двору.

— Да? — Халворсен вышел на лунный свет перед сараем.

— Как звали официанта, который видел в туалете парня с пистолетом, перемазанным в мыле?

— Как я могу помнить?

— Мне плевать как, вспоминай.

Эхо гудело в ночной тишине между стенами дома и сарая.

— Туре вроде бы. Кажется.

— Точно! Он и по телефону назвался Туре. А теперь, милок, вспомни фамилию.

— Э-э… Бьёрг? Нет. Бьёранг? Нет…

— Давай, Лев Яшин!

— Бьёрген. Точно. Бьёрген.

— Брось лопату, возьми с полки пирожок.

Патрульная машина ждала их, когда Халворсен и Харри двадцать минут спустя проехали мимо Весткантторг и свернули на Шивес-гате, к дому Туре Бьёргена, адрес которого дежурный получил у метрдотеля «Бисквита».

Поравнявшись с патрульной машиной, Халворсен затормозил и опустил окно.

— Третий этаж, — сказала полицейская за рулем и показала на освещенное окно на сером фасаде.

Харри перегнулся через Халворсена к окну.

— Мы с Халворсеном поднимемся в квартиру. Один из вас остается здесь, на связи с оперчастью, один пойдет с нами, будет держать под наблюдением черный ход. У вас в багажнике найдется ружье? Я позаимствую.