Что моё, то моё

– Якоб! – позвала директриса. – Где Якоб?

Мариус Ларсен прижал к себе двух малышей. Он обернулся и заметил, что Якоб находится уже метрах в ста от них: какой-то мужчина держит его одной рукой, а другой открывает дверцу автомобиля на стоянке.

Мариус отпустил детей и побежал. На бегу он потерял ботинок.

Когда до автомобиля оставалось всего метров десять, заработал двигатель. Машина сорвалась с места и выехала на проезжую часть. Мариус не останавливался. Он бежал следом, пытаясь разглядеть в салоне мальчика, но ничего не видел. Наверное, тот лежал на заднем сиденье. Мариус прыгнул и схватился за ручку двери. В этот момент нога, с которой слетел ботинок, угодила в осколки от пивной бутылки. Дверь с треском раскрылась. Водитель резко затормозил. Петли заскрежетали. Мариус услышал, что Якоб плачет. Воспитатель изо всей силы вцепился в дверь, не давая ей захлопнуться. Автомобиль снова тронулся, двигаясь рывками, а потом резко набрал скорость. Мариус разжал пальцы, он не чувствовал рук, кровь текла из повреждённой ноги. Он лежал на асфальте посреди улицы.

Якоб лежал рядом с ним и громко кричал.

Потом выяснилось, что мальчик сломал ногу при падении.

Ровно через пять часов, в десять минут шестого, Ингвар Стюбё, Зигмунд Берли и четверо следователей из полицейского отделения Аскера и Бэрума оказались перед входной дверью жилого дома на Рюккин. В подъезде пахло влажным бетоном и мясными полуфабрикатами. Из дверей не выглядывали любопытные соседи, и дети не толпились вокруг тёмных полицейских автомобилей. Всё было тихо. Им потребовалось три минуты на то, чтобы вскрыть отмычкой замок.

– Я думаю, все формальности соблюдены, – сказал Ингвар Стюбё, входя в квартиру.

– Ты же знаешь, мы только что их благополучно нарушили.

Полицейские из Аскера последовали за ними. Ингвар повернулся, перегородив дорогу.

– А вот теперь нам следует быть более осмотрительными.

– Да ладно. Всё в порядке. Расслабься.

Ингвар не знал, что он здесь увидит. Он не загадывал. Так было лучше всего. У Ингвара был свой ритуал для подобных случаев. Он на мгновение, задумавшись, закрывал глаза, а потом входил, будто начинал с чистого листа, и это его первое дело, и нет у него огромного опыта.

На этот раз, пожалуй, привычный ритуал не поможет.

В Норвегии словно объявили чрезвычайное положение.

Новости становились известны всего через несколько минут, после того как происходили события: попытались похитить ещё одного ребёнка. На этот раз полиция располагает номером автомобиля и точными приметами подозреваемого. Сначала на телеканалах «НРК» и «ТВ2» выходили короткие экстренные выпуски, затем были подготовлены пространные репортажи. Отсутствие новостей от полиции телевизионщики компенсировали интервью с самыми неожиданными людьми. Редакции проявляли незаурядную изобретательность, временами даже излишнюю. «ТВ2», например, показал пятнадцатиминутное интервью с агентом похоронного бюро. Тощий, одетый во всё чёрное человек, давно уже равнодушный к проявлениям горя родителей, потерявших своих детей в таких прискорбных обстоятельствах, сопроводил свою речь абстрактными примерами. Зрители были до такой степени возмущены, что главному редактору пришлось в тот же вечер лично принести извинения.

Один из свидетелей утверждал, что у похитителя была загипсована рука.

Огорчённый невниманием полицейских – они записали его имя и адрес и пообещали, что свяжутся с ним через пару дней, – он позвонил по горячей линии «ТВ2». Описание было настолько точным, что один из криминальных репортёров вспомнил, как недавно присутствовал на задержании в Аскере. Тот парень был умственно отсталым, припоминал журналист, просматривая свои пометки. Дружинники сломали ему руку, когда поймали. Он отказался общаться с журналистами. История закончилась ничем: полиция была абсолютно уверена в том, что он не имеет ничего общего с этими похищениями.

Убийца, которой держит в страхе всю Норвегию и на счету которого три, а может быть, и четыре детские жизни, уже подвергался аресту! Но его отпустили всего через несколько часов после задержания. Скандал, невиданное безобразие!

Начальник полиции Осло отказался от каких бы то ни было комментариев. Министр юстиции в кратком сообщении для прессы сослался на начальника полиции, но тот по-прежнему не выходил из своего кабинета, ему нечего было сообщить журналистам.