Никогда не разговаривай с чужими

Дорогая Дженифер!

Если ты все еще хочешь развестись со мной через два года, которые мы не будем вместе, я соглашусь. Я сделаю все, что ты хочешь. Я не могу вынести твою ненависть ко мне и скажу тебе честно, я говорю так, чтобы ты не ненавидела меня. Я согласен отдать что угодно, лишь бы заставить тебя полюбить меня, только назови что.

Говорить что-то о Питере я больше не собираюсь. Люди меняются, и ты изменила меня, надеюсь, ты это понимаешь. Наверное, ты изменила и Питера тоже. Но я хочу сказать, что, несмотря ни на что, я люблю тебя. Вот это ничто не изменит. Если ты передумаешь разводиться, возвращайся ко мне. Я всегда буду ждать твоего возвращения.

Слишком часто слова «меняется», «изменила», ну и пусть! Неважно! Он написал, как чувствовал. Выступили слезы, и Джон ощущал их горячий след на щеках. «Наверное, это от жалости к себе», — подумал Джон и зло стер их. Он старался заглушить боль воспоминаниями, но начал вспоминать, как они занимались любовью, как она была нежна, как они постепенно вместе учились искусству познания друг друга и достигали высшего наслаждения. Не помогло. Ему хотелось просить, умолять ее, чтобы она вновь доверяла ему, сказать, что у него нет никаких к ней претензий. Только чтобы она хотя бы на время почувствовала любовь и желание. Но он побоялся, что, если попросит ее об этом, она никогда не ответит на письмо. Он подписал «Всегда твой любящий Джон» и закончил письмо.

Колин и его мать собирались заехать к нему около четырех, предупредив по телефону во время одной из автопрогулок Они ездили на неделю в Озерный край, но им не повезло с погодой. Дожди шли не переставая. Джон устроил себе еще один «обед пахаря», а затем вышел отправить письмо.

Почти весь вечер они провели, рассматривая фотографии Озерного края, которые привезли Гудманы. Помимо фотографий было огромное количество слайдов. Их помещали в новоизобретенное приспособление, которое Колин захватил с собой, и смотрели одним глазом, закрыв другой. В основном это были виды зеленых холмов и серого неба без каких-либо признаков живых существ.

Немедленно, почти с порога, Констанс Гудман эксцентрично задала вопрос.

— Ну? Какие новости?

— Оставь, мама! — недовольно сказал Колин.

Потом, когда рассматривали фотографии, Джон догадался, что они ожидали найти здесь Дженифер, они считали, что Дженифер обязана вернуться к нему в результате информации, которую они дали. Сейчас их ожидания показались Джону наивными, хотя тогда он тоже поверил в такую возможность. Гудманы прочитали в газете об аресте мужчины за убийство Черри. А Джон давал показания? А Марк Симмс? Констанс хотела знать, связывалась ли с ним полиция.

— Он не хочет говорить об этом, мама. Ты можешь это понять?

— Не все такие скрытные, как ты, цыпленок

— Если кто-то и скрытный, то в первую очередь в этом виноваты родители, особенно мать, я думаю.

Они продолжали браниться. Джон подал чай, а затем водил по саду, показывая фуксии и лаванду. Теплица привела в восторг Констанс, но она не преминула тут же пристыдить его за то, что он держит там «хонду». Наконец они уехали, прихватив полную корзинку помидоров и перца.

Страшная мысль, что большинство вечеров в оставшейся жизни ему придется неизбежно проводить в одиночестве, вдруг возникла в голове. Впервые он осознал это так четко. В художественной литературе он читал, что одинокие мужчины всегда востребованы, но до сегодняшнего дня он никогда не задумывался над этим применительно к себе. Без сомнения, он не входил в эту социальную группу. Он не мог вспомнить, чтобы его когда-нибудь приглашали на какую-нибудь вечеринку, устроенную соседями на Женева-роуд. Убийство сестры, уход жены, жизнь затворника — люди сторонились его, абсолютно не зная, как к нему подойти, каких тем не касаться.

Джон полил растения в теплице, оборвал желтеющие нижние листья с кустиков помидор. Заметив несколько зеленых мух, от которых страдают баклажаны, он, хоть это и не было в его правилах, опрыскал их, задыхаясь от резкого запаха аэрозоля.

«Неужели Дженифер?» — подумал Джон, услыхав звонок в дверь. Он что, так и будет каждый раз вздрагивать при телефонном или дверном звонке? Никогда не научится контролировать реакцию? Джон поспешил к входной двери, понимая, что все его радужные решения держать себя в руках бесполезны. Они не могут сдержать бешеные скачки сердца, взрыв надежды даже при одном только упоминании любимого имени.