Шито-крыто!

Подруги, томимые совсем уж недобрым предчувствием, все же подошли поближе к пожару и, высмотрев в толпе пожилую женщину с приятным и располагающим лицом, обратились к ней:

– Скажите, а что тут случилось?

– Ох, случилось! Ох, случилось! Говорить не могу, слезы душат!

И женщина в самом деле отошла в сторонку, пряча лицо в ладонях. За нее ответил какой-то небритый мужичок в домашних трениках.

– Пожар, девки! – обстоятельно разъяснил он подругам. – Сегодня с утра пораньше вспыхнуло! Нас, всех жильцов, пожарные из подъезда эвакуировали. Вот и кукуем тут во дворе. Ждем, когда они огонь потушат.

– А чья это квартира?

– Да Лешкина!

– Алексея? – затаив дыхание, переспросила Кира. – Алексея Князькина?

– Ага. Его самого. Князькина!

– А… А он сам? Жив?

– Какое там! – махнул рукой сосед. – Так полыхает! Сгорел небось заживо!

У подруг вырвался стон. Какой удар! Князькин, их дорогой и единственный пока что свидетель, сгорел на пожаре!

– Да как же это? – воскликнула Кира. – Разве такое возможно?

– А чего невозможного-то? – огрызнулся мужичок. – Квасил Лешка по-черному! Как его с киностудии за пьянку поперли, так и вовсе в расход пошел. Денег-то ему на киностудии платили изрядно. Вот его обида и точила, что он тех денег по собственной дури лишился. Только и слышно от него было, что он эту студию подожжет, взорвет и вообще уничтожит. А теперь вон оно как повернулось. Сам Лешка и сгорел!

– А что за киностудия? – прикинулась Кира дурочкой.

– «Олигарх» вроде.

И, сплюнув сквозь зубы, мужичок отвернулся в сторону. Но Кира от него не отставала. Пусть Князькин сгорел и теперь ничего не сможет им рассказать лично, но ведь есть же другие люди.

– А что там произошло, на киностудии этой?

– Девок снимали разных, – нехотя ответил ей мужичок, с тревогой следя за действиями пожарных, которые в этот момент сматывали свои шланги. – Красивых. Наш Лешка к одной такой подкатывался, да от ворот поворот получил.

– А что за тайну узнал Князькин?

– А откуда вы взяли, что он что-то узнал?

И мужичок, опасливо покосившись на них, потрусил обратно в дом, благо, пожарные уже сняли оцепление с дома и жильцы тонкими струйками двинулись к своему подъезду.

Подруги остались во дворе. Такого разочарования им не приходилось испытывать уже давно.

– Нет, ты можешь себе представить! – с досадой воскликнула Кира. – Был у нас один свидетель, да и тот сгорел!

– Как ты думаешь, это связано с тем, что знал Князькин?

– Думаешь, этот пожар не случайность?

– А ты? Разве ты так не думаешь?

Кира покопалась в себе и призналась, что да, она именно так и думает. Но прежде, чем она успела сообщить об этом подруге, она почувствовала, как кто-то осторожно трогает ее за локоть.

Глава 14

Повернувшись, она увидела возле себя маленькую девочку с двумя трогательными туго заплетенными косичками. Они у нее были тугими и короткими, словно сардельки.

– Что тебе, сладкая моя? – ласково обратилась к ней Кира.

Леся тоже повернулась и с интересом разглядывала девочку. Лесе нравились все маленькие дети без исключения. И эта девочка тоже понравилась. У нее были ножки-палочки и бледное личико, покрытое конопушками. А вот волосы должны были со временем стать ее главным украшением – густые, плотные и вьющиеся, они покрывали голову девочки, словно сказочная корона из рыжего золота.

– Тетеньки, это вы должны были прийти к дяде Леше? – робко обратилась к ним девочка.

– К тому, что сгорел? Да. Мы.

– Тогда пойдемте со мной, – таинственно прошептала девочка. – Я должна вас отвести.

– Куда?

– Туда. К дяде Леше.

На мгновение подругам стало не по себе. Но потом Кира взяла себя в руки и произнесла:

– Ты что-то путаешь, милая. Дядя Леша сгорел. Он – умер, понимаешь?

– Не-а, – помотала головой девочка. – Дядя Леша – он живехонек. Он у нас сегодня заночевал. Вчера к папе пришел в гости, они всю ночь о чем-то разговаривали, три бутылки водки выпили. Вот дядя Леша у нас и остался. Мама ему в коридоре одеяло бросила, он на нем и заснул!

Вот оно что! Выходит, сгорела только квартира, а ее обладатель остался цел и невредим благодаря своему порочному образу жизни. Вот ведь как бывает в жизни! Трезвенники и праведники попадают в больницы с тяжелейшими диагнозами без всякой надежды на выздоровление, а такие вот пьянчужки, не имеющие сил даже добраться вечером до своего порога, живут себе, и ничего им не делается! Их словно кто-то специально бережет! Только вот для чего?