Поцелуй дочери канонира

Закончив разговор с участком, Вексфорд спросил Габбитаса:

— Вас не было дома весь день?

— Я же сказал! Я могу назвать дюжину свидетелей, которые это подтвердят.

Вексфорд вздохнул.

— Жаль, что вы не можете назвать хотя бы одного, кто мог бы видеть вас 11 марта. Ну ладно. Полагаю, никаких следов взлома нет? А у кого еще есть ключ от вашего дома?

— Насколько я знаю, ни у кого. — Задумавшись на миг, Габбитас продолжил: — Когда я сюда въехал, замок никто не менял. Может быть, у Гриффинов остался ключ. И потом, дом-то не мой. Думаю, у хозяев — у мисс Флори или мистера Коупленда — был свой ключ. — На ум ему приходили все новые имена. — Когда Гриффины уже уехали, а я еще не приехал, ключ был и у Харрисонов. Где он теперь, не знаю. Знаете, я никогда не бросаю дом незапертым — я за этим строго слежу.

— Похоже, можно было не затрудняться, — холодно сказал Берден, — особой разницы нет.

«Ты потерял веревку, но нашел пистолет», — подумал Вексфорд, оставшись с Габбитасом один на один. А вслух сказал:

— Полагаю, с сараем для инструментов такая же история. Куча народу имеет ключи?

— Там нет замка.

— Ну тогда все ясно. Вы приехали сюда в мае, мистер Габбитас?

— Да, в начале мая.

— Несомненно, у вас есть счет в банке?

Без малейшей заминки Габбитас сказал, где у него счет.

— Поселившись здесь, вы, конечно, сразу перевели свой счет в Кингсмаркэмское отделение банка? Так? А было ли это до убийства офицера полиции или после? Не помните? В этом банке убили сержанта Мартина.

— Это было до убийства.

В голосе Габбитаса Вексфорду послышалось напряжение, но он уже привык, что воображение постоянно нашептывает ему подобные вещи.

— Почти наверняка его застрелили из револьвера, который вы нашли.

Инспектор вглядывался в лицо Габбитаса, но в нем не отражалось никаких эмоций — он просто внимательно слушал.

— В тот день, 13 мая, не все свидетели остались дать показания. Несколько человек ушли до приезда полиции. Кто-то из них унес с собой орудие убийства.

— Я ничего об этом не знал. Я не был в тот день в банке.

— Но уже жили в Танкреде.

— Я приехал сюда четвертого, — устало отвечал Габбитас.

Вексфорд, помедлив, спросил непринужденным тоном:

— Мистер Габбитас, вам нравится мисс Давина Джонс? Дейзи Джонс?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Вы молоды и, по всей видимости, свободны. Дейзи молода и красива. Она ведь очаровательна, правда? А после того, что случилось, стала владелицей солидного состояния.

— Я работаю на нее, вот и все. Конечно, она мила. Любой мужчина скажет вам, что она привлекательна. Но меня она прежде всего работодатель. Впрочем, работать для нее мне осталось недолго.

— Нашли другое место?

— Не совсем так. Не забывайте, я здесь не наемный работник. Я работаю на себя. Так вы уже все выяснили? Тогда знаете что? В следующий раз, когда я найду пистолет, я не стану сообщать в полицию, а выброшу его в реку.

— На вашем месте я не стал бы так поступать, — спокойно ответил на это Вексфорд.

В «Санди Таймс» появилась статья известного литературного критика, собиравшего материал для биографии Давины Флори. Большую часть текста составляли выдержки из писем. Вексфорд пробежал статью глазами и принялся читать с растущим интересом. В основном тут были письма Давины к сестре, которые хранились у ныне покойной племянницы из Ментона. Содержание их свидетельствовало о том, что брак Давины и Десмонда Флори не был полноценным супружеством.

Биограф приводил длинные пассажи, полные недовольства и горького разочарования, написанные в своеобразной манере Давины Флори, сочетающей простоту с гротеском. В конце статьи автор, основываясь на некоторых местах из поздних писем Давины, делал предположения о том, кто мог быть отцом Наоми. Статья объяснила тот факт, что с самого начала смущал Вексфорда. Давина и Десмонд поженились в 1935 году, но единственный ребенок Давины появился на свет только через десять лет. С болью в душе инспектор вспомнил дикую сцену в отеле «Черитон Форест», когда Кейси уверенно объявил, что Давина и через восемь лет после свадьбы оставалась девственницей.

Окончив чтение, Вексфорд вздохнул и заглянул на следующую страницу — там помещался репортаж с ежегодного литературного банкета «Санди Таймс», который газета давала в понедельник в Гросвенор-Хаусе. Вексфорд заглянул туда единственно в расчете увидеть фотографию Эмиаса Айрленда, который был обычным участником этих банкетов. Но первое фото, первое лицо, которое бросилось инспектору в глаза, было лицом Огастина Кейси. Кейси сидел за столом с четырьмя другими людьми — во всяком случае, был снят за одним столом с ними.