Кельтский круг

— Мы занимались не только этим, — рассердился Тойер. — Мы еще раз поговорили с ассистенткой убитого окулиста. Покойный Танненбах в самом деле всегда имел при себе дорогую шариковую ручку, а когда его нашли убитым, ручки при нем не оказалось. Теперь бы и поискать этот предмет в районе Тингштетте. Мы обнаружили некую… геометрическую… штуку. Если она, то есть шариковая ручка доктора, найдется, это подтвердит наше предположение, что там кто-то действительно практикует нечто вроде фетишистского культа. Хафнер уже искал там…

Кто-то засмеялся. Другой выкрикнул:

— Значит, лесного пожара не миновать.

— Брось! — заревел сзади безымянный толстяк. — У него найдется, чем его потушить.

— Как вас звать, я вас имею в виду, толстый?

— Какое отношение это имеет к Людевигу или к чокнутому Плазме? — спросил Шерер.

— С одной стороны, никакого, а с другой стороны… — У комиссара перед глазами засверкали молнии. Началась мигрень.

— Хафнер еще ничего не нашел, но мы уверены в том, что кельтский круг…

— Боже правый! — воскликнул кто-то. — Этого еще не хватало!

— …оккультизм в целом очень опасен. Если люди впадают в такое безумие, они способны на все, трупами ложатся, — выкрикнул Тойер, полуслепой от набегавшей волнами боли. Снова раздался смех. Сейчас ему так хотелось упасть в объятия женщины, вот только он все еще никак не мог решить, которая должна его поймать. В его переутомленном, пульсирующем мозгу замелькали монтажи — Ильдирим в очках Хорнунг, Ильдирим в платье его погибшей жены, Хорнунг с Бабеттой, а в конце даже девочка, голая, с женственными формами.

— Хафнер ведь отстранен. Он подстрелил человека.

— Необходимая мера…

— Почему вы искали Плазму в лесу?

— Мы не в лесу его искали…

— Может, он в лесу… — («Тойер ку-ку, полная труба…» — «Плазматойер…» — «Ха-ха-ха…») — Что теперь стало со Шпицем и Шмелем?

— Шпиц — это Шпиц, а Шмель — Шмель…

— «Ку-ку, ку-ку-ку…» — «Свидетель, свидетель Рампе ведь видел…»

Тойер отключился.

Постепенно его сознание прояснилось, настолько прояснилось, что стало нормальным. Он лежал в мозговой клинике. На нем был больничный балахон с разрезом на спине, и из-за этого он чувствовал себя невероятно униженным. Помимо этого, он слишком ясно понимал, что проявил слабость и она свела его выкладки к нулю. Теперь следствие будет координировать один из этих крепких парней, нормальный отец семейства со стандартным домом, сыном в стиле хип-хоп, глупой женой и глупой собакой, как это было всегда до создания группы. Уверенный, что меланхолия — сорт шоколада.

На соседней койке спал старик. К нему, словно нити к кукле-марионетке, тянулись трубки, много трубок.

Тойер задремал и увидел во сне, что он сам марионетка. Когда все нити порвались, он проснулся, услышал тревожный стук своего сердца и снова провалился в дремоту.

Отворилась дверь. Вошел младший ординатор, молодой парень. Тойер вспомнил, что уже видел его прежде — когда было это прежде? — когда еще пребывал в изрядном тумане.

— Господин Тойер? Как вы себя чувствуете? — с подчеркнутым вниманием спросил мальчишка и присел на край постели.

— Хорошо, вполне нормально. Вероятно, это моя обычная мигрень, но прихватило на этот раз крепко, такого еще не бывало.

— Вы не приходили в сознание несколько часов. Мы протестировали вашу мозговую деятельность, и, к счастью, наши тесты не выявили никаких заметных отклонений от нормы.

— Ну вот и хорошо, — простонал комиссар, — тогда отдайте, пожалуйста, мои штаны. Любые штаны. Я согласен даже на ваши.

— Ха-ха-ха, — засмеялся ординатор, — нет-нет-нет. Так быстро не получится. Мы должны выяснить, что с вами было! — И он грубовато постучал по лбу сыщика.

— Так ведь ничего серьезного не было, — смиренно возразил пациент. — Вы же сами сказали, что все тесты в порядке.

— Да, правильно… — Врач взглянул на часы. — Но мы все-таки хотим получить гарантию, что вы больше не упадете в обморок. Хоть у вас и не выявлено типичных для эпилепсии судорог, но ведь каждый человек уникален, не похож на остальных… Представьте себе, вы регулируете движение транспорта на перекрестке, и вдруг…

Тойер разозлился:

— Я старший гаупткомиссар криминальной полиции, убойный отдел. Я не регулирую уличное движение. Если рядом со мной провалится в яму автобус, я даже не взгляну в его сторону, так мало меня это касается. И вы, медики, все для меня одинаковы, при всех ваших различиях. Ведь люди все похожи.