Кельтский круг

Он отыскал табличку с фамилией. Д-р Гизберт Рампе. Сильно надавил на звонок, один раз, два, три, пять. Наконец в домофоне раздался властный голос:

— В чем дело? Уже без четверти десять!

Тойер выбрал классическую формулу:

— Полиция! Откройте!

Старый солдат подчинился.

Квартира выглядела довольно запущенной.

— С тех пор как умерла моя жена, мне приходится все делать самому. По мере сил и возможностей… Что, ко мне есть новые вопросы?

— У вас ведь такой бравый адвокат. — Тойер поискал глазами, где бы ему присесть, чтобы не испачкаться в пыли. — Он мог бы иногда и пыль вытирать.

Рампе поглядел на него так, словно всерьез взвешивал такое абсурдное предложение, но отбросил его, сочтя бессмысленным:

— Эта молодежь предпочитает жить в свинарнике, так что он мне не помощник. Ну, что вы хотите?

— Вы ведь не видели, что стрелял мужчина, — отрывисто проговорил Тойер. — Вы перешли через мост, услышали, возможно, звук выстрела, а потом вам повстречался Плазма. Именно такой, какого бы вы, старый вояка, охотней всего пустили на мыло. Возможно, тогда вы даже не поняли, что это был он, ведь у вас слабое зрение. Вероятно, об этом уже шли разговоры в кафе. Другой свидетель, назвавший его, тоже живет где-то неподалеку.

Рампе промолчал.

— Что вы заказываете? Кофе «Хаг»?

— Яичный ликер, — мрачно буркнул Рампе. — И сдобный пирог.

— Знаете ли вы, что из-за ваших показаний армия полицейских была пущена по ложному следу? Понимаете ли последствия ваших слов? И ведь, похоже, ваш план сработал. Вальдемар фон Гросройте, которого все называли Плазмой, по-видимому, покончил с собой. Он мертв. После стольких лет снова уничтожить никчемную жизнь. Славно, да?

Рампе еле заметно кивнул. Тойеру хотелось схватить старикана за шиворот и хорошенько встряхнуть, но он взял себя в руки.

— Лучше всего было бы отправить вас за решетку, — сказал он вместо этого, — но вы наверняка слишком больны. Сколько я сейчас показываю пальцев? — Он растопырил три пальца.

Рампе не ответил.

— Вы отказываетесь от своих показаний?

— Сволочь, оборванец, — с ненавистью прошипел старик. — Кто еще это мог быть, как не он? Нет, я настаиваю на своих показаниях.

— Я пошлю тебя проверять зрение, ты еще увидишь, с кем имеешь дело, старая свинья! — Тойер встал. — Ладно, на сегодня достаточно.

— «Говорит автоматический терминатор Томаса Хафнера. После гудка вы заразитесь СПИДом. Пи-п».

— Очень остроумно, Хафнер. Встречаемся в одиннадцать на автостоянке у Тингштетте. Если случайно у тебя в крови алкоголя на несколько промилле больше допустимого уровня, бери такси, я оплачу. Захвати с собой карту, ту самую, с кельтским кругом…

Тойер положил трубку и сложил в пластиковый пакет самое необходимое: карманный фонарик, циркуль, карандаш, линейку, на случай, если придется делать новые выводы из области евклидовой геометрии. Не забыл он и бутылку гейдельбергского «Шпетбургундера» из магазинчика «Вайн-Алекс», что на Мерцгассе. Он выиграл ее прошлой осенью, потому что почти точно назвал количество бутылок в лавке, ошибся лишь на одну.

(В душе сыщик был убежден, что посчитал и себя вместе с бутылками.)

Со Штерном он уже созвонился раньше и попросил заехать за ним — после каждой мигрени в голове еще несколько часов стоял легкий шум, и Тойер решил подстраховаться.

Оставалось сделать последний звонок.

— Фрау Лейдиг, я хотел бы поговорить с вашим сыном. По делам службы.

— В такой поздний час? Впрочем, хорошо, что у меня появилась возможность обсудить с вами один вопрос, господин комиссар. В последнее время мой сын стал ужасно непослушным, и он…

— У меня важное дело.

— Я больна артрозом, а он переехал на пару дней в пансион. Это ведь недешево!

— Он у вас прилично зарабатывает…

— Я не могу наклоняться, вы можете себе представить, каково это, когда не можешь наклоняться?

— Да, тогда можете не наклоняться. Будьте добры, позовите к телефону вашего сына…

— А еще я сказала ему: «Симон, педикюр так подорожал, теперь он уже не оплачивается по страховке, подстриги мне ногти на ногах», ведь это такая небольшая просьба… И вы знаете, прежде он всегда говорил мне: «Я твой сын и всегда им останусь», такой был милый и послушный ребенок. Другие мальчишки уже ходили в футбольный клуб, а мы с ним еще купались вместе…