Кельтский круг

— …очень радует, господин Терфельден. Для ребенка это большое событие. Надеюсь, отныне вы будете принимать большее участие в жизни вашей дочери. Вы ведь живете в…?

— В Мелле, возле Оснабрюкка.

Почему молчит Тойер? Ильдирим покосилась на гаупткомиссара. Казалось, он дремал — не удивительно после всего, что на него свалилось за последние недели, в том числе и по ее милости.

— Из-за моей профессиональной деятельности я, естественно, не могу посвятить себя ребенку в той мере, в какой бы мне хотелось, но теперь, когда я вижу, что ситуация далека от благополучной, я постараюсь приложить все силы. То есть, возможно, дочка станет приезжать ко мне на каникулы. Если мне удастся все устроить так, чтобы…

— Так далеко мы сейчас не загадываем! — радостно перебила его судья. — Как хорошо, что вы пришли.

В дверь с удивительной юркостью проскользнула социальный педагог Краффт.

— Простите, фрау Мейзенбург! У меня был трудный случай. Вероятно, все дело в погоде…

Дамы захихикали.

Ильдирим воспользовалась паузой и прошептала:

— Тойер, ты мне очень нужен. Ты не жирный клоп. Извини, мне жаль, что я наговорила ерунды. Может, у нас есть будущее. Может, оно состоит в том, чтобы не стать такими, как они. Чтобы никогда не носить таких усов, никогда не дрочиться или по крайней мере заниматься не только этим. Пожалуйста, Йокель. Так тебя зовут близкие?

Комиссар еле заметно кивнул, но по-прежнему выглядел подавленным. Ильдирим замкнулась.

Теперь заговорила Шёнтелерша, бессвязно, очень глупо, хотя явно готовилась к этому выступлению. Некоторые ее фразы адвокат сопровождала кивком, словно учительница, слушающая вызубренное стихотворение. Речь шла о банальных вещах — лучше плохие родители, чем вообще никаких, о формировании личности, благе ребенка, начале новой жизни, новом жилье…

Ильдирим думала о Бабетте, живо представляла себе, как она уйдет к матери и через несколько лет превратится в опустившееся юное существо из Старого города.

Очередь дошла и до социального педагога Краффт. Она также приветствовала прежде всего то, что родители Бабетты встали на разумную стезю. Именно отца надо благодарить за то, что положение начинает меняться к лучшему! Скромно кивая, Терфельден выслушал похвалу и с приятной улыбкой обронил возражение, что, конечно, он вспомнил о дочери поздновато, через двенадцать лет, но это лучше, намного лучше, чем вообще никогда, как это бывает со многими отцами.

Но затем педагогиня, движимая приятными воспоминаниями, подчеркнула роль Иоганнеса Тойера в силовом поле этой семьи. Похвалила его теплоту, частично компенсирующую резковатую манеру фрау Ильдирим… Прокурор не могла нарадоваться на такой благоприятный для нее поворот дел.

— Да, мы ведь пока еще ничего не слышали от вас, — просияла судья. — Господин Тойер, расскажите же про ваши отношения с Биргиттой.

В самом деле могло показаться, что комиссар очнулся от глубокого сна, хотя скорее то была медитация, сосредоточившая все его мысли в узкой речевой сфере.

— Я ничего не буду рассказывать, — спокойно произнес он. — Я не желаю участвовать в этом спектакле.

Ильдирим закрыла глаза и пожалела, что природа не предусмотрела такой же возможности для ушей.

— Я задам лишь несколько вопросов. Это входит в мои профессиональные обязанности, и это я умею делать. Во-первых, фрау судья, как зовут девочку, чью судьбу вы решаете сегодня? Вы постоянно называете ее чужим именем.

Мейзенбург удивленно посмотрела на него.

— Биргитта или как там? Барбель? Нет. — Она порылась в своих бумагах. — Вот. Ее зовут Бабетта.

— Во-вторых, господин Терфельден, вам по профессиональным причинам некогда было заботиться о Бабетте. Значит, как я понимаю, вы все двенадцать последних лет трудились без передышки. Все субботы, воскресенья, рождественские праздники, Пасху, Троицу, каждое лето?

Терфельден насмешливо покачал головой и промолчал.

— В-третьих, фрау Шёнтелер, вы получаете социальную помощь. На какие средства, позвольте вас спросить, вы приобрели такой пуловер? Прежде вы подрабатывали в разных местах. Продолжаете в том же духе? Возможно, я даже знаю, в чем состоит ваша подработка. — Тут он с отчаянием вспомнил, что не может выразиться конкретней, так как именно Ильдирим ничего не должна знать про их параллельное расследование.

В кабинете поднялся шум. Тойер же, не моргнув глазом, задал вопрос: не в рамках ли этой подработки появилась на свет Бабетта?