Куда исчезают поклонники?

– Наведу порядок! – твердо решила Мариша. – Пока еще не поздно! А вот если Смайл уйдет, тогда и позволю себе полениться. Буду зарастать грязью, пока все вокруг мхом не покроется!

Но уже первые шаги показали ей, что борьба с пылью и грязью будет неравной.

– Мне ни за что не отмыть все это за один день! И за два не отмыть! И за всю жизнь!

И тут взгляд Мариши упал на телефонный справочник. Какая-то неясная мысль промелькнула у нее в голове. Но тут же унеслась прочь. Ее спугнул резкий звонок телефона. Это звонил межгород. А значит, звонил дед.

– Да, дедуль! Как дела?

– У меня отлично, – буркнул дед. – А как ты? Цела еще?

– Конечно!

– Я тут кое-что совершено случайно узнал про деда твоей приятельницы.

Мариша отлично знала, что дед никогда и ничего не делает случайно. А раз так, значит, он специально интересовался Львом Илларионовичем. Потому что она его об этом попросила. И Мариша ощутила в душе теплое чувство благодарности к своему деду. Тот никогда не говорил ей, что любит ее или что-то в этом роде. И даже, наоборот, вечно ворчал, твердя, что живет она не правильно, по-дурацки, и он ею недоволен. Но тем не менее, когда было нужно, в помощи не отказывал. А не это ли самое верное доказательство искренних и крепких чувств?

Тем временем дед продолжал говорить:

– Не знаю, пригодится тебе эта информация или нет, но я решил все же тебе позвонить.

– Правильно.

– Ты сначала послушай, а потом уж решать будешь! Говорю же, информация так себе. Средненькая. И касается даже не самого Льва Илларионовича, а его родственников. Будешь слушать?

– Да! Да, конечно.

– Ну, так слушай! Наверняка тебе известно, что на каждого, кто идет служить в разведку или вообще в военные структуры, заводится личное дело.

– Разумеется.

– Некоторые отделы относятся к этому спустя рукава, занося в досье лишь самые общие сведения о человеке. Но тебе повезло, Лев Илларионович работал в таком месте, где отслеживался каждый его шаг.

– Да, понятно.

– Таким образом, туда занесены имена всех его родственников, внебрачных детей, их адреса и прочее. Записывать будешь?

– Да. Уже пишу!

Вначале дед продиктовал имена тети Раи и дяди Толи, подчеркнув, что эти дети не были официально признаны отцом, но тем не менее являлись его отпрысками, никаких сомнений в этом быть не может. Во всяком случае для сведущих людей не может. Потом он продиктовал адрес сестры Льва Илларионовича в Вологде – матери Варвары Сергеевны. Все эти имена были знакомы Марише. И она почувствовала легкое разочарование.

– И, наконец, есть еще один человек, – произнес дед. – Личность весьма интересная.

– Женщина? Постоянная любовница? – спросила Мариша, уверенная, что дед сейчас назовет имя Викиной бабушки. – Тоже имела от Льва Илларионовича ребенка?

– Нет. С чего ты взяла? Это мужчина.

– Мужчина?

– Родной брат Льва Илларионовича. Эрнест Илларионович.

– У старика был еще и брат? – удивилась Мариша.

Ее удивление было вполне закономерным. Ваня подробно объяснил ей, что близкой родни, кроме Льва Илларионовича, у его матери не имелось. А тут всплывает еще один родной дядя. И почему же Ваня умолчал о нем?

– Все очень просто. Этот Эрнест был, что называется, паршивой овцой в стаде. Еще во время войны, будучи сопляком и молокососом, он привлекался к суду за мародерство и спекуляцию.

– А что он сделал?

– Ограбил аптеку, в которую угодил снаряд, и начал торговать ворованными лекарствами из-под полы. Подозреваю, что от расстрельной статьи (во время войны подобные преступления зачастую карались смертью) его спас не столько юный возраст – расстреливали людей и помоложе, – а вмешательство брата или его могущественного тестя.

Однако, уйдя от пули, Эрнест не торопился взяться за ум. Напротив, он продолжал двигаться по преступной стезе. Серьезных преступлений, грозящих ему смертной казнью, он более не совершал. А если и совершал, то умудрялся не попадаться. Но вот по статье о спекуляции он садился в тюрьму еще два раза.

Возможно, что в настоящее время предприимчивость этого человека принесла бы ему неплохие барыши. И он слыл бы не спекулянтом и преступником, а ловким коммерсантом и бизнесменом. И нажил бы своими талантами не тюремный срок, а весьма приличное и легальное состояние. Но это сейчас. А тогда, в советский период нашей страны, он для всех оставался преступником, человеком с криминальной репутацией. И семья поспешила отказаться от такого родственника.