Дайвинг для крокодила

– Как же он мог? Дом, что мне завещал, чужим людям продать? – с обидой произнесла она, но тут же одумалась: – Ну, да ладно. Его имущество, ему и распоряжаться им. Я на него зла не держу. Меня другое беспокоит.

– Маска?

– И она тоже. Но главное, Анастасия. Кой леший ее принес? Чего ей в этом Краснодаре не сиделось?

– Говорит, приняли их с мужем плохо.

– С мужем? С Ванькой?

Подруги переглянулись. Как-то так вышло, что Анастасия при них ни разу не назвала мужа по имени.

– Ну а какой он из себя? – спросила баба Клава. – Опишите мне ее мужика!

– Здоровый как шкаф!

– Точно Ванька! – удовлетворенно кивнула баба Клава. – Рожа дебильная?

– Да.

– Глаза под лоб совсем ушли?

– Да.

– Тогда точно он!

И, высказавшись, баба Клава покачала головой:

– Надо же, а я уж думала, совсем он от Настьки убег. А оно вон как. Заново к ней вернулся. А ведь одно время даже разговаривать с ней не хотел. Шалавой обзывал. Убить грозился. А все почему? Приревновал ее к Настькиному начальнику. Уж не скажу вам, было у них там чего или не было, а только Ванька шибко тогда злой был.

Подруги успели испугаться, что баба Клава сейчас станет посвящать их во все семейные сплетни, как она вдруг неожиданно прервала свой рассказ и задумчиво произнесла:

– В Краснодаре, говорите, они были? Впервые слышу, что у Ваньки там родня.

– Они так сказали.

– Может, и не были они нигде? – осторожно предположила баба Клава.

Но подруги эту версию отвергли с жаром:

– Мы билеты видели! Все чин по чину! Ездили они в Краснодар. И обратно оттуда только вчера поздно ночью вернулись. И через час уже на даче были.

– Что? Прямо с вещами?

– Ну, вещей у них немного с собой имелось. Всего одна сумка.

– А чего на дачу, а не к себе домой?

– Не знаем. Просто так. Погода хорошая.

Баба Клава покачала головой:

– Анастасия просто так ничего не делает. Учтите себе это на будущее, коли придется с ней дело иметь.

И, высказавшись, она утомленно прикрыла глаза.

– Баба Клава! – встревожились подруги. – Ты не засыпай! Нам тебя еще кое о чем спросить надо.

– Что?

– Мы хотели узнать про Лаврентия Захаровича. Были у него друзья?

– И-и-и, милые! – протянула баба Клава печально. – Откуда же друзьям взяться, коли Лавр сам к людям никогда не тянулся.

– Что? Никого из друзей у него не было?

– Друзей близких – нет. Был один фронтовой приятель, Лавр мне про него рассказывал, да погиб парнишка, не дойдя нескольких километров до Берлина.

– А больше никого?

– Что-то не припомню. Приятели были. Коллеги по работе тоже. А друзей, таких, чтобы неразлейвода, таких не было.

– Вот нам по работе как раз и нужно! – оживились подруги.

– Так я имен их все равно не помню. Давно это было.

– Вспомни, баба Клава!

Баба Клава снова прикрыла глаза. Но на этот раз не потому, что собиралась спать. А потому, что вспоминала.

– Это так важно? – спросила она у подруг минуту спустя.

– Важно.

И баба Клава снова принялась вспоминать.

– Одного припоминаю, – сказала она наконец. – Как звали, не помню, а фамилия была приметная – Перекопченный.

– В самом деле запоминающаяся фамилия.

– С этим Перекопченным больше всего Лавр и общался, – оживилась баба Клава, как всякий пожилой человек любившая удариться в воспоминания молодости. – Общие интересы у них были.

– В самом деле?

– Оба в торговле трудились. Лавр был директором магазина. А Перекопченный, тьфу ты, никак не вспомню, как же его звали, был заместителем директора.

– В том же магазине?

– Нет. Магазины были разные. Лавр свежим мясом торговал. А Перекопченный и его директор в магазине только колбасы да сосиски признавал. Со свежим мясом не связывался. Но все равно в одной области трудились. Все праздники отмечали вместе.

– А как звали этого мужчину, вы не помните?

– Нет.

И пока подруги прикидывали, удастся ли им по одной фамилии найти в базе данных нужного Перекопченного (уж больно фамилия приметная, можно было и рискнуть), баба Клава внезапно произнесла:

– Вот ведь странность. И где жил помню, и какой одеколон предпочитал, и рубашка его неизменная нейлоновая, с бордовым галстукам он ее носил, перед глазами так и стоит. А имени не помню!

И старушка снова вознамерилась задремать. Пришлось подругам ее затеребить:

– Баба Клава! Вы помните, где жил Перекопченный?

– Склерозом, слава богу, пока не страдаю.