Рандеву с водяным

– Домработницу, само собой, – ответил Федя. – А вы, девчонки, чего звоните? По делу или просто так?

Федя еще в первое наше знакомство показался мне славным парнем, к тому же неравнодушным к женскому полу. Поэтому я выложила ему свои подозрения насчет Бориса.

– А, этот! – пренебрежительно протянул Федя. – Можете не трепыхаться. Он не убивал Цветикова. Отпечатки на ноже не его.

– А чьи? – пискнула я.

– Сейчас по картотеке проверяем, – сказал Федя. – Может быть, и найдем мерзавца.

– Это был мужчина? – пролепетала я.

Но этого мне Федя, несмотря на всю кажущуюся симпатичность, сказать не пожелал. Зато он дал мне свой домашний телефон и очень просил, чтобы я передала этот номер Марише. Я обещала, и после этого мы распрощались. При прощании Федя еще раз предупредил, чтобы мы вели себя осторожней. Я пообещала, отключила сотовый и огляделась в поисках Мариши. Ее не было.

Глава 9

Маришу мне удалось найти возле киоска, где продавали печеные пирожки с яблоками, свежие рогалики и румяные ватрушки с творогом. Мариша с аппетитом уминала пышную булочку. Недолго думая, я купила себе пирожок с яблоками и тоже присоединилась к трапезе, успевая между глотками выдавать часть полученной от Феди информации.

– Не убивал Борис твоего соседа, и хорошо – так отреагировала Мариша, когда я наконец передала ей сообщение Феди целиком. – Поехали отсюда.

Дожевав пирожок, я спросила:

– Куда?

– Нужно поговорить с домработницей Цветиковых, с этой Катериной Николаевной, раз уж ее отпустили домой, – сказала Мариша. – Может быть, она знает, кто мог желать зла Михаилу?

И мы поехали на Петроградскую. Поставили машину на стоянку и направились к нужному дому. Возле дверей дома семьи Цветиковых мы заметили входящих в подъезд двух девушек.

– Поднажми! – крикнула мне Мариша и устремилась следом за девушками.

Мы влетели в парадное как раз вовремя, чтобы застать трогательную картину. Старуха консьержка обнимала двух девушек и, вытирая слезы, все время повторяла:

– Ох, родненькие вы мои! Да где же вы были-то? Уж мы все глаза себе выплакали, думая, что там с вами могло случиться.

– Тетя Тоня, не преувеличивайте, – наконец высвободилась из объятий бабки одна из девушек. – Мы были с папой. Он обо всем предупредил маму. Чего ей так уж было переживать? Мы просто пожили некоторое время в деревне. Поправили здоровье. Отец сказал, что нам это просто необходимо.

– А у мамы вечно драма по любому пустяку, – поддержала ее другая девушка. – Скажи, Варя.

– Варя?! – воскликнула я.

Девушки обернулись, и мы с Маришей застыли на месте. Перед нами стояли сестры Цветиковы. Именно такие, какими они были изображены на фотографии. Пожалуй, чуть более румяные и поправившиеся. Пока мы таращили глаза на сестер, они высвободились из рук консьержки и потопали к себе.

– Ну нет, голубушки! – крикнула Мариша им вслед. – Так легко вы от нас теперь не уйдете! А ну выкладывайте, где вы были все это время? Вы хоть знаете, что ваша мать в тюрьме, ваш отец мертв, а по вашим паспортам в Турции работают в публичном доме две русские проститутки, выдающие себя за вас?

Совершенно ясно, что ничего этого сестры не знали. Они остановились, разинули рты и посмотрели на нас, как на сумасшедших.

– Кто это? – спросила у старшей сестры Варя.

– Не знаю, – пожала плечиками та. – Какие-то очередные психи. Везет нам на психов.

– Насчет вашего отца и того, где вы болтались столько времени, я, конечно, не знаю, – внезапно посуровевшим голосом сказала консьержка, обращаясь к сестрам, – но про Светлану Игоревну эти девушки говорят чистую правду.

– Что? – воскликнула Карина. – Мама в тюрьме? Но за что? Что она могла сделать такого, чтобы угодить в тюрьму?

Этот вопрос уже был адресован нам с Маришей. Чувствуя, что первоначальное мнение о нас у сестричек изменилось в нашу пользу, мы с Маришей немедленно воспользовались этим.

– Пройдемте в вашу квартиру, – суровым голосом сказала Мариша. – Там нам будет удобней поговорить о том, что случилось с вашими родителями.

Дверь квартиры открыла побледневшая и похудевшая Катерина Николаевна. А увидев сестер, стоящих на пороге, ахнула, покрылась совсем уж зеленой бледностью и, застонав, рухнула на пол.

– Тетя Катя! – хором закричали девчонки и кинулись к ней.