Дама со злой собачкой

– Слушай, ты бери вино и рассказывай, что тебе о Лещинских удалось узнать, – начала закипать Мариша. – А то сейчас к тебе твоя касатка явится, а по нашу душу не сегодня, так завтра могут нагрянуть.

– Проходите! – буркнул Артем. – В комнату. Там у меня все записи.

Подруги прошли в единственную комнату, служившую одновременно гостиной, спальней и рабочим кабинетом. Благо ее размеры позволили дизайнеру выделить и гармонизировать между собой все три зоны. Столовая размешалась в кухне. Эту квартиру Артем приобрел через банк и до сих пор выплачивал проценты по кредиту. И, насколько знала Мариша, выплачивать ему этот кредит предстояло еще ближайшие пять лет. Тем не менее квартира располагалась в новом доме с окнами на залив. И ее общая площадь равнялась шестидесяти метрам.

Да и дом был элитным. С коврами на блестящем мозаичном полу, бесшумными лифтами и цветами в горшках, которых было так много, что иногда казалось, будто вы попали не в подъезд жилого дома, а в оранжерею.

Подруги расположились на новеньком кожаном диване цвета топленых сливок и выжидательно уставились на Артема. Тот нервно посмотрел на часы, стоящие в углу, и торопливо произнес:

– В общем, сообщу вам вкратце, что могу вам дать только один адрес, по которому были прописаны ваши Лещинские в сорок первом году.

– Так давно? – растерялась Мариша.

– После революции это последнее упоминание о них, – сказал Артем. – И то, если бы я не догадался посмотреть в списках эвакуированных во время блокады из города людей, ни за что не нашел бы. Все более ранние архивные документы погибли во время войны, должно быть, сгорели.

– А после войны?

– Ваших Лещинских в городе не появлялось, – развел руками Артем. – Возможно, погибли во время переправки через Ладожское озеро на Большую землю по Дороге жизни. Или просто не захотели или не смогли по какой-то причине вернуться после окончания войны в Ленинград.

– Это было бы ужасно, – пробормотала Мариша, думая, как же они в этом случае будут искать следы.

Ведь и в самом деле, Дорогу жизни, проложенную через льды Ладожского озера, немцы постоянно и отчаянно бомбили. И много грузовиков с покидающими осажденный город детьми и стариками ушло под воду. Да и после войны не всем ленинградцам удалось вернуться в родной город. Для этого еще нужно было доказать, что ты жил там до войны. А если архивы сгорели, то… то Лещинские могли и не вернуться. Артем еще раз кинул взгляд на часы и сунул подругам в руку листок с наспех накорябанным на нем адресом.

– Ну все, пока! – попрощался он с девушками. – Идите!

– Но!.. – попыталась возразить Мариша.

– Ничем больше не могу помочь! – заявил Артем, стаскивая подруг с дивана. – Очень вас прошу, не портите мне личную жизнь. У меня на эту девушку большие виды.

– А где Пушинка? – спросила у него Мариша, когда они уже стояли в дверях.

Пушинкой звали недавно взятого Артемом щенка пуделя. Это было очаровательное и очень общительное создание. Пушинка не упускала ни одного шанса попрыгать возле гостей или как-то иначе выразить людям свою любовь. Но сегодня ее что-то не было видно.

– Она у соседей! – торопливо произнес Артем. – У моей новой подруги аллергия на шерсть.

– И ты ради бабы выгнал из дома собаку? – возмутилась Мариша.

– Да не выгнал я ее! Все равно у нас с этой девицей вряд ли получится что-то серьезное. Она же примитивная, как валенок. Пересплю с ней – и до свидания.

Он распахнул дверь и замер на пороге. Перед ним стояла девушка, видимо, та самая, с открытым от изумления ртом.

– Галюнчик, – забормотал Артем. – Послушай, это совсем не то, что ты думаешь. Ты все не так поняла. Я совсем тебя заждался.

Галя вдохнула побольше воздуха, отчего ее большая грудь вздыбилась еще выше, и открыла свой широкий рот еще пошире. Надвигалось что-то страшное. Крик души оскорбленной хохлушки, судя по ее здоровому румянцу и общих габаритах, обещал быть ужасен. Артему можно было только посочувствовать. И подруги, хихикнув, протиснулись мимо Гали и кинулись бежать, не дожидаясь, когда она обрушит на голову Артема весь свой гнев.

– Так ему и надо! – мстительно заявила Инна, когда подруги оказались на улице. – Заманил девушку, небось жениться обещал. Прописку ей устроить. А сам просто попользоваться ею хотел.

– Да уж, – согласилась Мариша. – Мужикам в таких делах верить на слово никак нельзя.

И, глянув на лист бумаги, который им вручил Артем, Мариша возмущенно воскликнула: