Дама со злой собачкой

– А где она живет, если жилье свое продала?

– Так она хитро все оформила, – ответила тетка. – Пашкину комнату, пока он на нарах парился, одному грузину с рынка толкнула. Только умно так поступила. Будто бы комната и его, но только Пашка и она сама там имеют право жить до конца своей жизни.

– Выходит, она с сыном в одной комнате живет?

– Пашка у Митрича угол снял! – объяснила ей тетка Маня. – А их с Ниной комната от нас через площадку. Там Нинка с этим самым грузином теперь живут. Вдвоем. Пашке там места нет. Он к нам перебрался.

– Вот уж свалилось на нас! – воскликнула вторая тетка. – Буянит, скандалит. Вчера вот весь вечер бузил, пока спать не завалился.

– Вчера? – оживилась Мариша. – И из дома не выходил?

– Может, и выходил, только ненадолго, – вздохнула женщина. – Хоть бы уж совсем убрался, гад проклятый! Всю ночь с дружками своими колобродил.

– Так что же его Митрич не выгонит, коли он за комнату ему не платит? – спросила Мариша. – И еще дебоширит?

– Ну, наверное, грузин тот Митричу время от времени что-то за Пашку отстегивает, – призналась третья тетка.

– А мать Павла живет через площадку? – уточнила еще раз Мариша.

Тетки кивнули. Но подруги не торопились уходить. Они нутром чуяли, что эти тетки хотят что-то им сказать еще. Первой решилась тетка Маня:

– Девочки, – деланно небрежным тоном произнесла она, – а верно, что у Павла отец-ювелир объявился?

– Во всяком случае Павел утверждает, что это так, – кивнула Инна. – Вряд ли он бы сам такое сумел придумать.

– Во Нинка дает! – всплеснула руками самая юркая и подвижная женщина. – Всю жизнь потаскухой была. Под всякую рвань ложилась. А сына умудрилась родить от приличного человека!

– Да какой он приличный! – фыркнула тетка Маня. – Помню я его. Голь перекатная, даром, что ювелиром назывался.

– Нищий ювелир? – не поверила ей Мариша, и тут ее осенило: – Так вы что, знали Марка Семеновича – отца Павла?

– Он тут жил? – тоже удивилась Инна, с ужасом оглядываясь по сторонам.

Представить рафинированного и преуспевающего Марка Семеновича в этом гадюшнике было совершенно невозможно.

– Уж как его по батюшке звали, я не помню, – ответила тетка Маня. – Да, наверное, и не знала никогда. А только был у Нинки ювелир. Звали его Марком. Чернявый такой. Долго она с ним хороводилась. Почти полгода. Это для Нинки рекорд. Обычно она кавалеров как перчатки меняет. По молодости никто у нее дольше месяца не задерживался. А этот целых полгода продержался. Всюду с ней таскался. Она его так и представляла – Ювелир.

– А потом? – спросила Мариша. – Потом он куда делся?

– Да кто ж его знает? Пропал куда-то. Нинка говорила, что посадили его. А за что да почему – это мы у нее не спрашивали.

– Ну да, – подхватила вторая соседка. – А еще через полгода у Нинки Павел родился.

– Только она к этому времени уже с Андреем жила, он мальчика сыном признал. Он и воспитывал.

– Ага, почти целых три месяца! – криво усмехнулась другая соседка. – Потом эстафету еще кто-то принял. А потом еще и еще. Андрей, должно быть, в конце концов от отцовства отказался. К чему оно ему, если ребенок не его! Да и в браке с Нинкой они никогда не состояли.

– Не любила Нинка это дело, – кивнула третья женщина. – Сколько мужиков у нее сменилось, а ни с одним до загса не дошла.

– А как выглядел этот Ювелир, вы описать можете? – спросила Инна.

– Как? – соседки растерялись.

– Симпатично выглядел, – наконец произнесла тетка Маня. – Волос черный. Но мягкий и вьется. Глаза темные. Сам из себя тощий, но не мелкий. Да вы чего, девки, это же когда было-то! Почти тридцать лет назад! Человек за эти годы знаете как измениться мог!

– А этот Ювелир тут у Нинки потом больше не показывался? – спросила Инна.

– Ни разу его не видели, – покачали головами соседки, давая понять, что больше они никакими сведениями не располагают.

Подруги уже почти добрались до выхода, когда их догнала тетка Маня.

– Я вам вот что скажу, – прошептала она подругам. – Вы если к Нинке пойдете, то обязательно ей не водки, а вина сладкого возьмите. То есть водки тоже возьмите, но для знакомства лучше будет вино и пирожные. Нинка страсть как из себя благородную корчить любит. Увидит, что вы к ней с водкой пожаловали, скандал устроить может. Дескать, чего это вы к ней как к алкоголичке. Хотя, если разобраться, кто она такая? Алкоголичка и есть!

Мать Павла Нину подруги застали в тяжелый для женщины момент. Пьяный хмель у нее из головы немного выветрился, выпитое с утра вино бывалый организм уже переработал и теперь требовал новой порции. Но до вечера нечего было и думать получить от Гоги вожделенную бутылочку. Он крайне негативно относился к тем, кто пьет днем. И Нинка, как ни отважна была, лишний раз не рисковала дразнить своего сожителя.