Да поможет нам Босс

– Господи! – уже почти рыдал майор над телом девушки. – Какое варварство! Наверное, это кислота. Все лицо ей разъело. Нурик! Кто тут был?! Говори быстро!

– Никого!

– Пристрелю!

– Не надо, дядя Георг.

– Не тебя, дурак! Преступника! Третья жертва! Третья!

Поняв, что произошла ошибка, а спокойно допринимать маску ей все равно уже не дадут, Мариша разомкнула губы и произнесла:

– Четвертая!

Майора словно током ударило. Он подскочил метра на полтора в воздух и завопил:

– Господи! Ты жива?

– Ну да!

– А что сказала?!

– Говорю, не третья, а четвертая жертва, – внятно произнесла Мариша, садясь на диване.

При этом движении уже порядком подсохшая маска начала отваливаться с ее лица целыми кусками. Что привело майора в состояние полнейшего ступора.

– Что это с вами? – дрожащим голосом произнес он, когда обрел наконец возможность более или менее связно излагать свои мысли.

– Со мной ничего, – невозмутимо отозвалась Мариша. – А вот с вами что? Примчались с пистолетом, кричите, шумите! Будто бы не знаете – человеку при косметических процедурах покой нужен. Иначе ничего не получится.

– Покой? Космети?.. Я понял! Это вы маску себе на лицо наляпали, так, что ли?

И майор, упав на диван рядом с Маришей, весело, от души и с облегчением расхохотался. Мариша смерила его сердитым взглядом и отправилась смывать с себя остатки маски. На это много времени не понадобилось. Почти вся она отвалилась, пока майор на радостях тряс и вертел Маришу в своих объятиях. Но эффект несомненно наблюдался. Кожа лица порозовела, выглядела свежей и была бархатистой на ощупь.

Когда она вернулась, майор уже закончил веселиться. И теперь выглядел серьезным.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал он Марише, когда та вернулась в гостиную. – Но перепугали вы меня изрядно. И зачем женщины наносят на лицо разную дрянь?

– Я не дрянь. Я вишню с персиком.

– А-а-а, – протянул майор. – Это еще хорошо. А то моя бабушка сырую говядину себе на лицо налепляла. Налепит ее, значит, в летней кухне и домой чешет через весь двор. Так вот вид у нее был, скажу я вам, когда она по двору шествовала, такой, что домашняя живность от нее в разные стороны с дикими криками разбегалась.

– Еще бы, – фыркнула Мариша. – Конечно, им было страшно. Вот вы бы признали вашу хорошую знакомую по фейсу с говядиной? Будь это сама бабушка? Было от чего вопить!

Слова девушки майору явно не понравились. Он снова помрачнел, посмурнел и стал до ужаса серьезным.

– Значит, вашей жизни ничего не угрожало? – спросил он. – Ложная тревога?

– Да, можете уже спрятать ваш пистолет.

Майор торопливо сунул в кобуру оружие, которое до сих пор держал в руках. И покраснел еще больше.

– Вы бы, чем людей пугать, лучше бы моим поручением занялись, – сказал он Марише, метнув на нее гневный взгляд своих темных глаз.

Почему-то от этого взгляда у Мариши по телу прошла до ужаса сладкая дрожь. Ноги ослабели, а голова закружилась. Но майор даже не заметил произведенного на девушку впечатления. И, широко шагая, вышел из комнаты. А Мариша осталась глотать воздух и приходить в себя.

– Должно быть, последствие солнечной радиации, – решила она наконец. – И конечно, не нужно лопать столько немытых фруктов. Одному богу известно, каким составом Назар с Лолитой опрыскивали свой сад, пока были живы. Вот у меня теперь от их химии голова кругом и пошла.

И убедив саму себя, что дело тут именно в немытых фруктах, Мариша несколько успокоилась. Но в одном майор был безусловно прав, упрекая Маришу. Следовало приниматься за дело. И не откладывать его в долгий ящик.

Глава десятая

Юлька же была если не на седьмом небе, то где-то очень близко. Давно ей не выпадало такого интересного и романтического расследования. А вот надо ж – выпало! Казалось бы, вначале такого поворота событий ничто не обещало. Ведь кто такой был, по мнению подруг, этот Арташ? Ну да, вор, мошенник, мелкий жулик. Во всяком случае, такой портрет юноши нарисовался в воображении Юли стараниями господина майора. Но на деле Арташ оказался таким милым, обаятельным, сексуальным, нежным и еще бог весть сколько всего разного и такого приятного соединилось в нем, что Юля просто не могла опомниться от свалившегося на ее голову неожиданного приключения.

Само собой, что Арташ проявлял к ней очевидный интерес. Во всяком случае, парень ни на шаг не отходил от Юли. Ради нее он даже приоделся. Разумеется, не в лагерные лазоревые штанишки и шелковый галстук, чье отличие от пионерского заключалось лишь в цвете и серебристой пряжке с эмблемой лагеря. Форма одежды для сотрудников была свободной. И Арташ в светлых летних брюках и обтягивающей его мощный торс черной трикотажной футболке выглядел великолепно.