Чада в лесу

— Шарлотта Макаллистер. Здравствуйте.

— Примите мои искренние соболезнования, — неискренне сказал Вексфорд.

— Спасибо. Бога ради, о чем она думала, когда скрывала этих детей? Кажется, она просто сошла с ума. Впала в старческий маразм или что там еще.

Вот уж кто был не похож на жертву старческого маразма, так это Матильда, подумал он.

— Джайлз так и не нашелся, — сказал он. — Но он жив…

Вдруг Дейд завопил так, что у Вексфорда перехватило дыхание.

— Софи! Софи!

Девочка бежала из церковного двора; с такой скоростью носятся только тринадцатилетние. А ее отец пронзительно кричал, потому что был не в силах ее остановить. Он сжал кулаки и затопал ногами.

— Очень вредно для здоровья, может повыситься давление, — спокойно проговорила Шарлотта Макаллистер. — Он не доживет до старости, если будет так себя вести.

— Вы знаете, мне тут пришло в голову, — сказал Вексфорд, — что ваша мать могла послать Джайлза к вам.

— Да что вы говорите? Что ж, жаль вас разочаровывать, но в этом я совсем не похожа на свою мать. Да если бы даже я и втянулась в подобную авантюру, мой муж никогда бы этого не сделал. Он высокопоставленный офицер Королевской Ольстерской полиции и хороший друг сэра Рональда Флэнагана. До свидания. Если я вам еще понадоблюсь, вы найдете меня у Роджера и Катрины, я проведу у них несколько дней.

Вексфорд с Верденом пообедали вместе, но не в «Луноцвете», а в полицейской столовой. Бёрден понюхал свою рыбу и скорчил недовольную гримасу.

— Она что, тухлая?

— Да нет. Не тухлая. Но она должна пахнуть треской или просто приятно пахнуть. А эта ничем не пахнет, с тем же успехом можно понюхать картон или даже полистирол — по запаху эта рыба от них ничем не отличается.

— Коль скоро разговор зашел о запахах, — сказал Вексфорд, который ел равиоли, — не кажется ли тебе, что вся эта подозрительная история о Питере тоже с душком? Никто о нем ничего не слышал. Ни Катрина, ни Ивонн Муди, а они, судя по всему, были ближайшими подругами Джоанны Трой. Ее отец и мачеха тоже ничего о нем не знают. Скажу тебе больше. Может, это и совпадение, но я снова просмотрел ту кулинарную страничку, о которой тебе рассказывал, она написана человеком по имени Питер.

Бёрден вскинул брови и кивнул.

— Никто из соседей не видел, чтобы в субботу вечером к дому Дейдов подходил кто-нибудь, кроме Серны Уинтер. Они и ее не видели, просто получили газету и потому знают, что она приходила.

— Зачем Софи понадобилось выдумывать его? К тому же как она могла его выдумать? Имя — это пожалуйста, предположим, она его взяла из газеты, но не могла же она выдумать то, что он говорил и делал. Столкнул Джоанну вниз, вытер кровь, отвез труп на машине в Пэссингэм, который, кстати, был ему прекрасно знаком. Он знал даже, как принято произносить его название.

— Его могли звать и как-нибудь иначе, — сказал Бёрден. — С другой стороны, никто из опрошенных не знал, что у Джоанны был мужчина. Зачем ей скрывать его от семьи и друзей? Она ведь была не замужем.

— Скорее всего, тот был женат. Но мы знаем, кого уже можно не подозревать. Это явно не Питер Бакстон, Софи ясно дала понять. Знаешь, когда я спросил ее об этом, после того как он ушел, она так возмутилась, что мне даже показалось, она вот-вот заплачет. Она с каким-то странным упорством именно не хотела, чтобы Бакстон оказался тем самым Питером, а это само по себе уже странно.

— Это не странно, — медленно проговорил Бёрден, отодвигая на край тарелки рыбные кости и горох цвета хаки. — Это совсем не странно, если она выдумала Питера, а потом вдруг поняла, что мы отнеслись к ее выдумкам серьезно. Она осознала, что существует абсолютно реальный человек, и его могут обвинить в убийстве, которого он не совершал.

— Хорошо, если она выдумала Питера, кто был тогда в доме и нечаянно или преднамеренно убил Джоанну Трой?

— Тот, о ком она не хочет рассказывать. Тот, кого она защищает.

— Тогда нам придется снова с ней поговорить, — сказал Вексфорд.

— Кстати, Бакстоны разводятся. Я встретил Колмена на Хай-стрит, когда тот снимал объявления. Он мне и рассказал. Вот уж кто не держит язык за зубами, ты со мной согласен?

Люди только что похоронили близкого родственника, и в других обстоятельствах, Вексфорд не стал бы их беспокоить несколько дней. Впрочем, в доме Дейдов, кажется, одна лишь Софи искренне переживала кончину Матильды Кэрриш. Но и ее печаль, чувствовал Вексфорд, была печалью ребенка, у которого впереди еще целая жизнь, нетерпеливо ожидаемое будущее, и который знает: старики должны умирать, так устроена природа. Какой же матерью была Матильда, если сейчас Роджер Дейд считал, что если бы она была жива, то доставила бы меньше хлопот и неприятностей? Наверное, такой, как ему и представляется: исполненная благих намерений и горячо убежденная, что свобода пойдет ее детям только на пользу, но в то же время не то чтобы заботливая мать, а женщина, которая живет, преследуя свои (корыстные) цели, а детям позволяет преследовать собственные. Или этот Дейд просто от природы такой неприятный? Но почему, почему, почему эта женщина спрятала детей и помешала полиции всей страны отыскать их?