Веник алых роз

И старушка очень довольно рассмеялась мелким дребезжащим смехом.

– Куда вам еще ковров? – глянула на нее Нюрка одним глазом, вторым она следила за предметами в стеклянной горке. – Вам, бабушка, о вечном подумать пора. А вы все туда же.

– О вечном думать никогда не поздно, – бойко отозвалась старушка. – А память о Нинке я себе ужо присмотрела.

В это время из спальни раздался какой-то шум, треск и грохот. Все повскакивали со своих мест и кинулись туда. В том числе и толстая тетка, так и не расставшаяся с полюбившейся ей вазой. В спальне все было засыпано известкой. А среди этого безобразия на роскошном буковом паркете лежал дородный мужчина и стонал. Табурет не выдержал его веса, подломился под ним, и мужик упал на пол.

– Убилси! – заголосила тетя Маша, бросаясь к мужу. – Ой господи!

– Так ему и надо! – сердито бросила Нюра. – Нечего было за люстрой раньше времени лезть. Нет, ну что вы за люди такие?! Сказано же вам, каждый от меня что-то на память о Нинке получит.

– Знаем мы тебя! – пропыхтел с пола оживший мужик, тяжело поднимаясь и стряхивая с себя штукатурку. – Сейчас ты одно говоришь, а после всучишь какую-нибудь дрянь.

– Бывало такое, – воинственно подтвердила тетка с вазой, – и не раз!

– Да пошли вы все на …! – в сердцах воскликнула Нюра, и в этот момент крюк под люстрой, расшатанный мужем тетки Маши, наконец окончательно сдался, и тяжелая люстра с многочисленными подвесками, мирно раскачивающаяся до сих пор под потолком, с негромким уханьем рухнула вниз.

– О-ой! – завыла тетя Маша, увидев, что ее муж совершенно исчез из ее глаз за хрустальными подвесками люстры, которую успел подхватить. – Люстра! Держите ее! Упадет же! Разобьется!

Про мужа она при этом как-то позабыла. В данный момент ее больше беспокоила сохранность отвоеванного у остальных соискателей трофея. И с одной стороны, тетке Маше хотелось, чтобы ей кто-нибудь помог, но с другой – она явно не хотела, чтобы кто-то даже дотрагивался до облюбованной ею люстры. В конце концов едва державшегося на ногах мужика родственники подняли, под руки подвели к кровати, на которую он с некоторой опаской положил свою ношу.

– Учти, Люська, люстра в любом случае наша! – воинственно заявил он какой-то своей родственнице, которой уже была обещана эта самая кровать. – И светильники тоже!

И он ткнул рукой в парные светильники, висевшие по обе стороны от изголовья ложа.

– Так-то оно так, – нахмурилась владелица кровати, – только больно уж светильнички эти к моей кровати подходят. Не жирно ли вам будет и одной люстры?

– Светильники я никому не дарила! – поспешно заявила Нюра. – Еще чего!

Все родственники дружно обернулись в ее сторону, переглянулись, набрали побольше воздуха и… Что тут началось! Стекла и зеркала дрожали от раскатов голосов ссорящейся родни. О том, что пора ехать на кладбище, все забыли, поглощенные семейной сварой. И в такой ситуации появление здоровенной Татьяны, быстро проложившей себе дорогу среди многочисленной родни и прочно занявшей место рядом с матерью, вызвало у Нюрки бурную радость и вдобавок позволило сменить тему.

– О! Подмога явилась! – хихикнула ехидная старушка. – Здоровая девка у тебя, Нюрка, выросла. Чисто слон!

– Ты откуда взялась? – воскликнула Нюра, не забывая при этом оттеснять своим телом толпу от светильников.

– На автобусе приехала, – произнесла Таня приготовленную ложь, преданно глядя на Руслана.

Но Нюрке было не до разборки с дочкой. Она даже не спросила, где та взяла деньги на билет.

– Вот и славно, – вместо этого сказала она. – Ладно, гости дорогие, побазарили, и хватит. На кладбище ехать пора. Двигайтесь!

И призванные к порядку родственники потянулись к дверям. Из комнат их буквально выдавливала Татьяна. Она расставила руки в разные стороны и сгоняла родню к выходу, словно гусей. Руслан с Маришей последовали вместе со всеми. Но у дверей возникла небольшая заминка. Тетка с вазой так и не решилась оставить ее в квартире и попыталась вынести с собой. Это вызвало новые волнения в среде родственников. Кое-кто кинулся тоже тащить с собой облюбованные предметы. Но безобразию положила конец Таня. Она закрыла своим крепким телом амбразуру двери и твердо заявила:

– Никто ничего брать не будет! Тетя Нина из гроба встанет, коли увидит, что вы уже ее вещички потырили!

Перспектива ожившей владелицы вещей и в связи с этим полная и окончательная их конфискация заставили родственников усовеститься. И на кладбище все отправились более или менее чинно. Нельзя, конечно, ручаться, что никто не прихватил ничего по мелочи. Например, у какой-то толстенькой старушенции в руках оказалась большущая хозяйственная сумка, в которой подозрительно громко тикало. Мариша сначала даже встревожилась. У нее даже мелькнула мысль, а не бомба ли с часовым механизмом там у бабки. А что? Вдруг старуха решила отстаивать свои интересы с бомбой в руках? Эта мысль не давала покоя Марише всю церемонию похорон. Но, вернувшись на поминки, Мариша заметила пустое место на комоде в столовой, где раньше стояли часы с голыми амурчиками, и успокоилась насчет странного тиканья.