Аленький цветочек

– Мало я вас гонял… – Глянув на подчинённых, Кудеяр качнул головой и вытащил таблетки «полярного сияния» – стимулирующего средства, используемого в спецназе: – Жрите, не то скопытитесь. Вохра, отставники с берданками, такую мать.

Сам он от допинга воздержался. Через десяток километров перешли на шаг, перевели дыхание, отдохнули на ходу и снова побежали по бескрайней тундре – в ногу, не думая ни о чём, стараясь двигаться в едином ритме…

* * *

Тем временем исследовательский процесс у реликтовой ели был в самом разгаре.

– Шеф, шеф, вы посмотрите только! – Веня указал на датчик, светившийся пронзительным малиновым цветом. – Так даже под высоковольтными линиями не горит. Ну-ка… проверим флуктуацию по ареалу…

Держа прибор в руке, он не спеша спустился с холма, двинулся вверх вдоль скальной стены… и вдруг, круто развернувшись, бросился назад.

– Эй, фраер, стоять! – тотчас раздалось за спиной. Веня услышал зловещее клацанье затворов, однако останавливаться и не подумал. Он мчался стрелой. И кричал во всё горло:

– Глеб, Глеб, полундра!

Орал он будто в шторм на палубе тонущего корабля.

«Не зря, видно, на швертботе ходил…» Глеб не спеша, словно на учениях, тащил из кобуры ударный лазер. Посмотрел на Веню, на бегущих зэков – до них оставалась ещё добрая сотня метров. Прицелился, взвёл привод боевого контактора… и внутренне ахнул.

Накачки не было.

«Ну же, ну же, давай…» – Глеб снова активизировал контактор, но чёртов лазер был безнадёжно мёртв. Использовать его можно было разве что в качестве полупудовой металлопластиковой дубины.

Что ж, и используем, если заставит нужда. Конечно, у Глеба оставался ещё верный «Стечкин», но… с ним одним против десятка стволов? Бессмысленно. И спрятаться некуда, всё как на ладони. Ну то есть в одиночку бы он оторвался, ушёл без труда… «Хрен вам. Коли так, в подполье полезем!» Буров сунул бесполезный лазер назад в кобуру, бросился под ель и, мобилизовав все силы, так, что затрещали от напряжения связки, мощным движением выворотил камень.

– Сюда, профессор! Живей!

Из открывшегося лаза потянуло ледяным холодом, земляным духом, преисподней. Нормальному человеку при нормальных обстоятельствах лезть туда вовсе не захотелось бы.

– Что вы наделали? Вы же нарушили динамический баланс системы! – возмутился Звягинцев, и Глеб только тут понял, что профессор умудрился не заметить происходившего, не услышать заполошных Вениных воплей, не увидеть надвигающуюся опасность. Он начал что-то говорить о поправках, которые теперь придётся вносить в матричный коэффициент… Однако в это время началась стрельба, над головой свистнули первые пули, и Глеб попросту сгрёб профессора в охапку – да и впихнул его в лаз. Следом в мрачное подземелье полетел схваченный за шкирку Кнопик… Буров оглянулся: кандидат наук Крайчик нёсся быстрее любого кандидата в мастера спорта, но, похоже, всё-таки не успевал. Глеб мрачно завалил из «Стечкина» одного из зэков (тот, уже падая, дал по Вене длинную очередь, но, слава Богу, промазал), тяжело ранил другого… Задыхающийся Крайчик целым и невредимым последовал за своим научным руководителем.

– Врёшь, не возьмёшь… – нехорошо усмехаясь, Глеб занял позицию поудобней, выбрал подходящую цель… но «Стечкину» явно не дали покоя лавры скопытившегося «Светлячка». Хвалёный АПС начал давать осечки, и Глеб, ругаясь, протиснулся в мрачный, пахнущий сыростью лаз.

– Ну-ка, что тут за погреб…

Буров включил фонарь… Какой лаз, какой погреб! Вопреки всем законам физики Глеб стоял в огромном гроте, да не где-нибудь скромненько возле стеночки, а не менее чем в полусотне метров от входа. На самом краю явно бездонной, отвесно обрывающейся пропасти. Рядом замерли Звягинцев с Крайчиком. Оба, не в силах отвести взгляды, смотрели на нечто, медленно поднимавшееся к ним из немыслимой глубины. Нечто очень слабо светилось и более всего походило на едва заметное дрожание воздуха, как бывает над горячими камнями на сочинском пляже. Вот только соприкасаться со здешним дрожанием почему-то совсем не хотелось. Зрелище завораживало, гипнотизировало… Однако Буров подземным чарам не поддался. Его рука инстинктивно нашарила кобуру.

– Ой, ребята, – сказал он, – что-то не нравится мне здесь… Может, обратно на воздух лучше вернёмся?

У него было чувство, будто он стоит в серпентарии и наблюдает за удивительно красивой, но смертельно опасной змеей. Остервеневшие зэки по сравнению с этой штуковиной начали казаться совсем домашними и безобидными. Подумаешь, семеро на одного. Похуже бывало…