Аленький цветочек

Между тем Скудин со товарищи, услышав звуки выстрелов, полетели точно на крыльях. Приблизившись, перешли на шаг, и, остановившись наконец, Гринберг глянул в оптику «Вампира».

– Есть, вижу цель. Зэки. Один, отставить, двое холодные… Ведут огонь в направлении ели. Наших не видно. Мочить?

Он уже успокоил дыхание, голос звучал буднично и невыразительно, словно ему было совсем неинтересно.

– Мочи, – кивнул Скудин. – А мы пока подтянемся ближе… – И сделал знак Боре: «Следуй за мной».

– М-м-м… – Гринберг устроился поудобней, сделал вдох и, поймав мгновение между ударами сердца, точным выстрелом поразил движущуюся цель. Мгновением позже вторая пуля продырявила голову ещё одному зэку. Снайпер класса «мастер», да при винтовке, способной за сотню метров беззвучно пробить лист шестимиллиметровой спецстали, – ой, мама, бронежилет не бронежилет, каска не каска… Любители резать беззащитных туристов даже не поняли, откуда пришла неслышная смерть. Им не стало легче, когда подтянулись Иван с Борисом – и тоже взялись за стволы, шепнувшие едва различимо: «Конец»…

Буров и двое учёных пятились к выходу из пещеры. А дрожание над пропастью, поначалу почти нематериальное, клубилось, густело на глазах, обретая форму и цвет. Из бесцветного оно стало зелёным, потом альм, неотвратимо наливаясь опасностью и угрозой. Казалось, в недрах земли зрел исполинский нарыв.

– Да уж… дают красный свет… – Надеясь в основном на чудо, Глеб вытащил лазер, не глядя включил и, закрывая собой отступающих Звягинцева с Веней, тихо прошептал: – Ребята, двигайте-ка на выход. По-быстрому. Сейчас оно…

И точно. Из клубящейся алой стены выплеснулись кирпично-бурые протуберанцы – и зловеще метнулись к незваным гостям. Глеб на одних рефлексах нажал спуск… И чудо случилось: оживший-таки «Светлячок» выдал роскошно-бирюзовый импульсный луч, с шипением располосовавший туманную стену. Та мгновенно сделалась угольно-чёрной, с чмокающим звуком вобрала свои щупальца, все, кроме одного… но это оставшееся с чудовищной силой хлестнуло Глеба поперёк живота. Силой удара его выбросило наружу, а из недр пошёл низкий гул, будто великан застонал громоподобно и страшно. Мелко задрожали скалы, и реликтовая ель заскрипела расщеплённым стволом, зашумела мохнатыми лапами, словно предчувствуя близкую гибель…

– Глеб, Глеб! – Звягинцев с Веней бросились к безжизненному телу, но их оттеснили Скудин с Капустиным. Подхватили и бегом потащили Бурова с холма и подальше прочь – земля под ногами ходила ходуном, ни дать ни взять конвульсировала. Вот глухо ухнуло в глубине… содрогнулись окрестные скалы… и с жутким медленным криком повалилась тысячелетняя ель. Холм просел, пошёл земляными волнами, ни следа не осталось ни от входа в пещеру, ни от камня, закрывавшего проход… ни от аппаратуры, установленной у лаза. Только вывороченная почва, мох, обломки скал и громадные корни, обречённо воздетые к небесам…

А неподалеку валялся без малого десяток самых обыкновенных жмуриков. С аккуратными девятимиллиметровыми дырками в жизненно важных местах. Что-то, а убивать спецназовцы весьма даже умели. Ещё они здорово умели оказывать первую помощь: и роды приняли бы, случись вдруг такая необходимость. Однако все их попытки привести Бурова в чувство потерпели полную неудачу. Он лежал неподвижно и не отзывался, хотя продолжал очень слабо дышать. На его животе чернел страшный, закрученный спиралью ожог. На руках и ногах виднелись «ёлочки», какие бывают, если влезешь нечаянно в киловольты. Вот только был это явно не обычный электрошок. Но что, Господи, что?..

Исход

– Алло, это случайно не дядя Зяма?.. – Гринберг прижимал к уху сотовую трубку. – Дядя Зяма, так это же я, ваш любимый племянник Женя, шолом… Да, вы меня верно поняли, я имею в виду позвать тётю Хаю, чтобы ей так долго жить. Ничего, ничего, заканчивайте, раз уж начали, я подожду…

Потом на связи появилась тётя Хая, и Грин темпераментно застрекотал на идиш, сразу став похожим на купчину из овощных рядов одесского рынка. Сыпал как горохом, ничего невозможно было понять, кроме некоторых имён собственных: рабби Розенблюм… Рома Абрамович… Березовский… Мадлен Олбрайт. Наконец он отключился и утёр пот со лба.

– Порядок, – сообщил он Ивану. – Тётя Хая говорит, борт будет часов через восемь, заказан «Штопор». Сядет на радиомаяк американцев, но на всякий случай нужно развести костры. В общем, она еще позвонит…