Остров проклятых

Его пальцы застыли на дверной ручке. Казалось, он ждал ответной реплики.

— Мечтать не вредно, — сказал Чак. — Не так ли?

3

Доктор Коули был до того худ, что казался истощенным. Не то чтобы ходячий скелет, каковых Тедди насмотрелся в Дахау, но немного откормить его не мешало бы. Его маленькие темные глаза сидели глубоко в глазницах, на лицо легли тени. Его щеки даже не ввалились, а провалились, и кожа вокруг была вся в застарелых прыщах. Тонкость губ и носа могла поспорить с его собственной худобой, подбородок практически отсутствовал. Остатки волос были такими же темными, как глаза и тени под ними.

Зато он обладал яркой взрывной улыбкой, в которой сквозила уверенность в себе, отчего радужницы делались светлее, и ее-то он и пустил в ход, выходя из-за стола им навстречу с протянутой рукой.

— Пристав Дэниелс. Пристав Ауле. Рад, что вы смогли так быстро выбраться.

Его рука оказалась сухой и гладкой, как у статуи, а пожатие жестоким, до костей, и оно отозвалось у Тедди до самого предплечья. В глазах Коули зажегся огонек — дескать, не ожидал, да? — а затем он повернулся к Чаку:

— Очень рад, сэр. — Улыбка пулей улетела, он уже обращался к помощнику смотрителя. — Пока всё, Макферсон. Спасибо.

— Да, сэр, — откликнулся тот. — Мое почтение, господа. — И с этими словами вышел из кабинета.

Улыбка вернулась на лицо Коули в клейкой версии, напомнившей Тедди пленку на супе.

— Хороший человек. Макферсон. Неравнодушный.

— К чему? — спросил Тедди, присаживаясь возле стола.

Улыбка трансформировалась, съехав на одну сторону и там застыв.

— Простите?

— Он неравнодушный, — повторил Тедди. — К чему?

Коули, сев за стол из тикового дерева, развел руки:

— К работе. В нашем случае это моральный сплав закона, порядка и врачебного внимания. Еще пятьдесят лет назад, а то и меньше, отношение к таким пациентам, как наши, было однозначное: в лучшем случае заковать в кандалы и пусть гниют в собственном дерьме. Их систематически избивали, как будто психоз можно выбить из человека. Их демонизировали. Их истязали. Подвешивали на дыбе. Загоняли шурупы в черепную коробку. Иногда топили.

— А сейчас? — спросил Чак.

— Сейчас мы их поддерживаем. Морально. Мы пытаемся их вылечить, поставить на ноги. А если это не удается, то, по крайней мере, обеспечиваем им необходимый покой.

— А как же их жертвы? — спросил Тедди.

Коули поднял брови. Он ждал продолжения.

— Это ведь люди, совершившие жестокое насилие, — сказал Тедди. — Так?

Коули кивнул:

— Весьма жестокое, да.

— Они кого-то мучили, — продолжал Тедди. — Кого-то даже убили.

— Подавляющее большинство.

— Тогда почему их покой важнее покоя их жертв?

Коули подбирал слова:

— Моя работа состоит в том, чтобы лечить этих людей, а не их жертв. Их жертвам я уже не в силах помочь. В любой работе существуют свои рамки. В моей тоже. Она ограничена кругом моих пациентов. — Он улыбнулся. — Разве сенатор не объяснил вам ситуацию?

Тедди и Чак обменялись короткими взглядами.

— Мы ничего не знаем ни о каком сенаторе, доктор. Нас назначила окружная судебная палата.

Коули поставил локти на зеленую книгу записей, сложил ладони и, положив на них подбородок, воззрился на них поверх очков.

— Стало быть, я ошибся. И что вам сказали на инструктаже?

— Нам известно, что пропала заключенная. — Тедди положил на колени блокнот и перелистнул несколько страниц. — Рейчел Соландо.

— Пациентка, — поправил его Коули с застывшей на лице улыбкой.

— Пациентка, — согласился Тедди. — Прошу прощения. Если мы правильно поняли, с момента побега еще не прошло двадцати четырех часов.

Коули чуть наклонил подбородок вместо кивка.

— Побег был совершен прошлой ночью. Между десятью и полуночью.

— И до сих пор ее не нашли, — уточнил Чак.

— Верно, пристав…

Доктор поднял руку, как бы извиняясь.

— Ауле, — напомнил Чак.

Лицо Коули вытянулось поверх сложенных рук. Об оконное стекло за его спиной шлепнулось несколько капель. То ли с неба, то ли с моря — Тедди не смог определить.

— А имя — Чарльз?

— Да.

— Я буду вас звать Чарльз, если не возражаете, — сказал Коули.

— Мне повезло.

— В смысле?

— Имена не выбирают, — сказал Чак. — Хорошо хоть с именем угадали.