Серийный бабник

– А как же нам до нужного дома добираться? – рассердилась Леся. – Пешком?

– И чего? Тут недалеко! Номер дома мы вам скажем.

И сколько ни спорили подруги, переубедить тупого детину им не удалось. Пришлось топать по дорожке. Еще хорошо, что она была заасфальтирована, а вдоль нее тянулись живописные бетонные или кирпичные заборчики. Глухие и надежные, как и охрана на въезде в поселок.

– Мне тут не нравится, – заметила Леся. – За таким забором убьют, никто и не заметит. Никакая охрана не спасет.

– Мы пришли, – вместо ответа сказала Кира. – Вот их дом.

– Ничего, – одобрила Леся. – Добротный.

Дом и в самом деле производил внушительное впечатление. Основательный, выстроенный из кирпича, оштукатуренный и покрытый приятной салатовой краской. По периметру цокольный этаж со встроенным гаражом был облицован диким камнем. Перед домом росли хвойные декоративные растения. Они здорово вымахали, и их никто не подстригал, отчего подход к дому казался несколько мрачноватым.

Калитку подругам открыл здоровенный дядька с маслянисто блестящими губами, словно он только что встал из-за стола, наевшись блинков. За ним маячили еще два амбала помоложе.

– Вы к кому? – хмуро уставился старший на подруг, не собираясь пропускать их внутрь.

– Дядя Митя! Пропусти! – раздался еще один голос за спиной хмурого верзилы. – Это по поводу Бориса! Я тебе говорила!

Дядя Митя посторонился. Но любезней не стал. Зато девушка, подскочившая к подругам, своего волнения не скрывала.

– Где он? Говорите, где он? – теребила она подруг. – Говорите же! Где он шляется столько времени?

Голос ее внезапно стал злым.

– Нельзя же быть таким жестоким. Ну, поссорился, наговорил лишнего. Зачем же отца-то мучить? Он и так совсем плох. Борька – жуткая скотина! Будь я на месте отца, просто выгнала бы его вон!

– Заглохни, Нинка, – неожиданно произнес дядя Митя. – Договоришься у меня!

– Тебя вот спросить забыла!

– Пигалица! От горшка – два вершка, а туда же! Старших судить лезешь!

Подруги невольно хихикнули. Нина выглядела лет на тридцать – тридцать пять. И пигалицей ее можно было назвать разве что в шутку. Но Нина шуток не понимала. И потому вопила на дядю Митю. Тот тоже в долгу не остался.

Обстановка накалялась. Забыв про Бориса, дядя и племянница, кажется, готовились сойтись в рукопашной. На чьей стороне будет перевес, предположить было нетрудно. Поэтому подруги решили вмешаться в начинающуюся ссору. Беседовать с мрачным мужиком им представлялось делом затруднительным и к тому же малоприятным. Куда интересней поболтать с Ниночкой.

– Нина! – вклинилась между дядей и племянницей Кира. – Мы же хотели поговорить про Бориса. Он попал в беду.

Дядя и племянница замолчали и, уставившись на Киру, дружно ахнули:

– Что?!

– Что с ним?! Он жив?!

– Мы не знаем.

– Ой! – побледнела Нина. – Что будет! Отец не переживет, если с ним что-то случится!

В это время к калитке подошла еще одна девушка. Она была младше Нины. И похоже, это была ее младшая сестра. Во всяком случаи фигуры у девушек были словно вылеплены одним мастером. Попы, бедра, ляжки и вообще нижняя часть туловища у сестер были непропорционально тяжелыми по сравнению с длинными шеями и тонкими руками. Зато ноги были голенастые и жилистые. Младшей, ей вряд ли исполнилось тридцать, помогал держаться в форме возраст. А вот старшей рассчитывать было уже не на что.

– С кем случится? – поинтересовалась младшая, уловив последнюю фразу сестры. – И что случится?

– Борька при смерти! – оповестила ее заполошная Ниночка, уже успевшая сделать свои далеко идущие выводы из слов подруг.

– Ой! – совершенно похожим образом побледнела младшая сестра и, посмотрев на подруг расширившимися глазами, спросила: – Скажите, он в больнице, да?

– Вы приехали нам об этом сообщить? Что, он умирает?

– Может быть, уже умер? Надо хоронить? Нина, только папе пока ничего не говори! Он не переживет!

– Сами и похороним, – деловито кивнула Нина. – Пусть отец думает, что Борька жив, просто пропал без вести.

Это не лезло уже ни в какие ворота! Сестры буквально не давали подругам и рта раскрыть. Но неожиданно помощь растерявшимся подругам пришла с той стороны, откуда они не ждали. Бородатый дядя Митя шагнул вперед и гаркнул:

– Цыц, мелюзга! Чего расшумелись? Дайте же людям нормально сказать!