Серийный бабник

Сестры замолчали. И, одинаково вытянув и без того длинные шеи, воззрились на подруг. Сейчас они больше всего напоминали индюшек. Даже головы у них тряслись. При этом носы у них были крючковатые. А нрав не самый спокойный. Да уж, не повезло девушкам, что и говорить. Разве что богатое приданое окупит недостатки их внешности и характера.

Тем не менее окрики дяди Мити возымели действие, девицы замолчали на достаточно долгое время и более или менее связно смогли изложить, что происходит с их братом.

– Выходит, Борис до сегодняшнего дня жил в вашем доме? А сегодня съехал? Почему?

– Это нам совершенно не понятно, – ответила Леся. – О возвращении хозяйки квартиры он знать не мог. Об этом даже ее близкая подруга, которая и пустила вашего брата пожить у нее, не знала.

– Но еще более странно, откуда у вашего брата оказалась коробка с отравленными конфетами.

Но Нина к этому известию отнеслась неожиданно легкомысленно.

– Это как раз не новость, – отмахнулась она.

И, увидев изумленный взгляд подруг, пояснила:

– За последние два месяца на жизнь Бориса было организовано целых три покушения.

– Три?

– Да! И это только те, о которых он нам рассказал.

– Не мог не рассказать, – вмешалась младшая.

– Можно поподробней о них узнать?

– Чего там узнавать? – пожала плечами Нина. – Один раз какой-то человек едва не столкнул Бориса на рельсы как раз перед проходящим поездом.

– И еще два раза на Бориса нападали на улице, – добавила младшая сестра – Рина. – Один раз его выручил милицейский патруль. А во второй ему самому удалось отбиться.

– Да, потому что после первого нападения, когда его спасла милиция, Борис приобрел разрешение на ношение оружия. И стал всюду таскать с собой пистолет. Ну, с его помощью и отпугнул злодеев. Те не ожидали, что он начнет стрелять. И удрали.

– Но поранить его они все равно успели.

– Очень легко, – вмешался в разговор дядя Митя. – Костяшки пальцев содрал. И то сам. А на скуле совсем небольшая ссадина осталась.

– Но кровь шла!

– Хлестала! Всю одежду стирать пришлось.

Подруги изумились еще больше. Выходит, правда, что на Бориса были покушения. Старая актриса ничего не нафантазировала. Борису грозила опасность. Но от кого же она исходила?

– Мы не знаем, – покачали головами сестры.

Но при этом они так многозначительно переглянулись, что без слов становилось ясно. Может быть, и не знают, но точно догадываются. Да и дядя Митя ничего утаивать от подруг не стал.

– Чего тут думать! – гаркнул он. – Это все Людкины происки! Вот шалава подзаборная! Мало ей того, что она уже у нас всех оттяпала. Еще и на Борькину часть зарится!

– Людка – это кто? – обратилась к сестрам за разъяснением Леся.

– Папина жена.

– Наша мачеха.

– А вон и она сама! – закончили сестры хором.

Леся тоже обернулась и увидела спешащую к ним девушку. На вид ей было двадцать три – двадцать пять лет. Настоящая красавица. Ее полностью сформировавшаяся фигура была поистине чудом совершенства. Девяносто – шестьдесят – девяносто. И к этому прилагались еще длинные ноги и безупречной формы руки. На нежном лице выделялись пухлые губки и большие чуть раскосые глаза такого глубокого синего цвета, что невольно на ум приходила мысль о контактных линзах.

– Помяни нечистую силу, так и… – заворчала Нина.

Леся изумилась. Ей приближающаяся женщина показалась гением красоты. При чем тут нечистая сила? Если уж кто и напоминал ведьм, так это сами сестры – Нина и Рина. Они не скрывали своей злобности, которая нарастала по мере того, как к ним приближалась Люда.

На красивом лице женщины застыло выражение озабоченности.

– Нина! Рина! Девочки! Что же вы задерживаете гостий! – произнесла она с легким укором, но ее голос прозвучал мелодично. – Вы же знаете, как ваш отец торопится узнать любую новость о Борисе!

И, устремив на подруг такой синий взгляд, что тем захотелось просто удавиться от зависти, она спросила:

– Ведь вы же привезли новости о Борисе? Верно?

Нина ехидно улыбнулась.

– Подслушиваешь, Людочка?

– Когда ты говоришь, то и стараться особо не надо! – отбрила ее та. – Твой голос на весь дом слышен. Что? Я не права?

Никто, даже Рина, не набрался мужества отрицать всем очевидный факт. И посрамленная Нина была вынуждена отступить. А торжествующая Люда повлекла подруг за собой. Сестры и все такой же мрачно насупленный дядя Митя двинулись за ними.