Призрак с хорошей родословной

— В старый колодец? — не поверила я.

— А что такого? Место ничем не хуже, чем любое другое, — отозвался Виктор. — С нее вполне бы сталось так поступить. Ладно, чего тут торчать? Пошли в дом. Лично я продрог. Вернется Любка, куда ей деваться. Может быть, пошла прогуляться. Вернется.

И он в самом деле пошел к дому. Мы некоторое время постояли, глядя ему вслед. Потом Женька догнал Виктора, и они двинулись к дому вместе. А мы с подругами остались стоять, глядя на старое испачканное в грязи пальто Любки. Почему-то это пальто вселило в нас страх.

— Где мы еще не искали? — мрачно спросила у нас Мариша.

И мы втроем одновременно повернули головы в сторону старого дома, стоящего в низинке. Сбежав по тропинке, мы с некоторой опаской подошли к нему. Дом и в самом деле некоторое время явно использовался на дрова. Часть его пристроек была аккуратно разобрана, доски и бревна распилены и сложены под навес. Но вторая половина дома была еще относительно цела.

— Тут кто-то недавно топтался, — произнесла Мариша, посмотрев себе под ноги. — Какие-то следы ведут в дом.

Мы переглянулись и решительно шагнули в пролом в стене. Первой Любку увидела Катя.

— Вот она! — сдавленным голосом пропищала Катька, указывая на лежащее на полу женское тело. — Ой, девчонки! Как вы думаете, она еще жива?

Мы с Маришей одновременно бросились к Любке, но увы. Все наши усилия привести женщину в чувство не увенчались успехом. Тело Любки уже похолодело. А ее глаза безжизненно смотрели в потолок.

Глава 3

— Что с ней случилось? — прошептала я. — Мариша, что это у нее такое на шее?

На шее у Любки был обрывок веревки, которая петлей обхватывала ее. Мы невольно подняли глаза к потолку и, вскрикнув, отшатнулись в сторону. Как раз над нами и над тем местом, где лежала Любка, в потолке был вбит крюк, на котором болтался второй обрывок веревки.

— Все ясно, — мрачно произнесла Мариша. — Она повесилась. Но потом под тяжестью тела Любки старая веревка не выдержала веса и оборвалась.

И она показала на измочаленный обрывок веревки на шее у женщины.

— Ой, Любка! — заревела отзывчивая Катюха. — Зачем же ты такое с собой сделала?! Разве же можно так из-за мужика переживать! Грех какой!

— Странно, мне вчера Любка не показалась расстроенной, — пробормотала Мариша. — Злой — да, но не депрессивной.

— Да, я тоже весь вечер опасалась, что она в любую минуту может вцепиться в мужа или в его новую зазнобу. Думала про что угодно, но только не… не о таком, — выдавила из себя я.

— Наверное, потом настроение у нее переменилось, — вздохнула Мариша. — Злость сменилась унынием. Она вышла в сад и побрела куда глаза глядят, чтобы выплакаться всласть. Проходя мимо колодца, швырнула в него пальто. А потом пошла в старый дом и повесилась.

— Однако, находясь в таком расстройстве и спускаясь с веранды, она не забыла накинуть на себя пальто, чтобы не продрогнуть от ночной свежести, — заметила я. — Странно это как-то. Если бы я была так расстроена, то не стала бы думать о тепле. А побрела бы прямо в чем была.

— А может быть, на нее потом накатило, — утерев слезы, произнесла Катька. — Когда меня Сашка бросил, на меня так один раз накатило, думала, руки на себя наложу. А вроде бы все ничего было. И я уже почти себя уверила, что такой кобель мне и самой даром не нужен. А потом в магазине случайно с ним столкнулась. Как домой дошла, даже и не помню. Хорошо, дома мама с бабушкой были. Они меня в чувство привели. А то еще неизвестно, может быть, из окна бы выбросилась. Потому что совсем ничего не соображала.

— Нечего нам с вами спорить, как дело могло было быть, — вздохнула наконец Мариша. — Нужно ментов вызывать. И остальным сообщить нужно. Пошли отсюда!

Катька сделала несколько шагов и застыла, оглянувшись на Любку.

— А как же она? Что, мы ее так и оставим тут одну?

Мы задумались. Любка выглядела такой одинокой в этом заброшенном пустынном доме, что у нас троих снова защипало в глазах.

— Хорошо, — сказала Мариша. — Вы оставайтесь тут. А я пойду и расскажу о несчастье остальным.

И, повернувшись, она быстро зашагала к новому дому. А мы с Катькой, выйдя на улицу, присели возле дома на бревно и затихли.

Подходя к жилому дому, Мариша наткнулась на Женьку, который мирно курил, сидя на крылечке.

— Ну, как продвигаются дела? — весело окликнул он Маришу, но, увидев выражение ее лица, осекся и закашлялся.