100 великих любовников

В 1711 году Кейзерлингу все же удалось жениться на Анне Монс, но через полгода он умер. Бывшая фаворитка пыталась еще раз выйти замуж, однако смерть от чахотки помешала этому.

От Анны Монс Екатерина отличалась богатырским здоровьем, позволяющим ей без труда переносить изнурительную походную жизнь и по первому зову Петра преодолевать многие сотни верст бездорожья. Екатерина, кроме того, обладала незаурядной физической силой. Камер-юнкер Берхольц описал, как однажды царь шутил с одним из своих денщиков, с молодым Бутурлиным, которому велел поднять на вытянутой руке свой большой маршальский жезл. Тот этого сделать не мог. «Тогда Его Величество, зная, как сильна рука у императрицы, подал ей через стол свой жезл. Она привстала и с необыкновенной ловкостью несколько раз подняла его над столом прямою рукою, что всех нас немало удивило».

Екатерина сделалась необходимой Петру, и письма царя к ней достаточно красноречиво отражают рост его привязанности и уважения. «Приезжайте на Киев не мешкав», – писал царь к Екатерине из Жолквы в январе 1707 года. «Для бога, приезжайте скорей, а ежели за чем невозможно скоро быть, отпишите, понеже не без печали мне в том, что ни слышу, ни вижу вас», – писал он из Петербурга. Проявлял царь заботу о Екатерине и о своей внебрачной дочери Анне. «Ежели что мне случится волею божиею, – сделал он письменное распоряжение в начале 1708 года перед отправлением в армию, – тогда три тысячи рублей, которые ныне на дворе господина князя Меншикова, отдать Екатерине Василевской и с девочкою».

Новый этап во взаимоотношениях Петра и Екатерины наступил после того, как она стала его супругой. В письмах после 1711 года фамильярно-грубоватое «здравствуй, матка!» заменилось нежным: «Катеринушка, друг мой, здравствуй». Изменилась не только форма обращения, но и тональность записок: на смену лаконичным письмам-повелениям, похожим на команду офицера своим подчиненным, вроде «как к вам сей доноситель приедет, поезжайте сюды не мешкав», стали приходить письма с выражением нежных чувств к близкому человеку. В одном из писем Петр советовал во время поездки к нему быть осторожной: «Для бога бережно поезжай и от батальонов ни на ста сажень не отъезжай». Супруг доставлял ей радость дорогим подарком, либо заморскими лакомствами.

Сохранилось 170 писем Петра к Екатерине. Только очень немногие из них носят деловой характер. Однако в них царь не обременял свою супругу ни поручениями что-либо выполнить или проверить выполнение задания кем-либо другим, ни просьбой дать совет, он лишь ставил в известность о случившемся – о выигранных сражениях, о своем здоровье. «Я курс кончил вчерась, воды, слава Богу, действовали зело изрядно; как будет после?» – писал он из Карлсбада, или: «Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безскучно же, однако можем разсудить, что дела на скуку менять не надобно».

Одним словом, Екатерина пользовалась любовью и уважением Петра. Сочетаться браком с безвестной пленницей и пренебречь невестами боярского рода либо принцессами западноевропейских стран было вызовом обычаям, отказом от освященных веками традиций. Но Петр позволял себе и не такие вызовы. Объявляя Екатерину супругой, Петр думал также о будущем прижитых с ней дочерей – Анны и Елизаветы. «Еже я учинить принужден для безвестного сего пути, дабы ежели сироты останутця, утче бы могли свое житие иметь».

Екатерина была наделена внутренним тактом, тонким пониманием характера своего вспыльчивого супруга. Когда царь находился в состоянии ярости, никто не решался подойти к нему. Кажется, она одна умела успокаивать Царя, без страха смотреть в его пылавшие гневом глаза.

Блеск двора не затмил в ее памяти воспоминаний о происхождении.

«Царь, – писал современник, – не мог надивиться ее способности и умению превращаться, как он выражался, в императрицу, не забывая, что она не родилась ею. Они часто путешествовали вместе, но всегда в отдельных поездах, отличавшихся – один величественностью своей простоты, другой своей роскошью. Он любил видеть ее всюду. Не было военного смотра, спуска корабля, церемонии или праздника, при которых бы она не являлась». Другой иностранный дипломат тоже имел возможность наблюдать проявление Петром внимательности и теплоты к супруге: «После обеда царь и царица открыли бал, который продолжался около трех часов; царь часто танцевал с царицей и маленькими царевнами и много раз целовал их; при этом случае он обнаружил большую нежность к царице, и можно сказать по справедливости, что, несмотря на неизвестность ее рода, она вполне достойна милости такого великого монарха». Этот дипломат дал единственное дошедшее до нас описание внешности Екатерины, совпадающее с ее портретным изображением: «В настоящую минуту (1715 год) она имеет приятную полноту; цвет лица ее весьма бел с примесью природного, несколько яркого румянца, глаза у нее черные, маленькие, волосы такого же цвета длинные и густые, шея и руки красивые, выражение лица кроткое и весьма приятное».