Зловещее наследство

— Никакой альтернативы, кроме как передать вас на выездную сессию суда присяжных в Льюисе… — говорил председатель, — ни надежды на раскаяние, ни страха перед угрозой того, что может быть…

Пронзительный крик раздался с галереи для публики:

— Что вы собираетесь с ней сделать? — Миссис Крайлинг вскочила, надетая на ней

Огромная накидка упала, едва ли не пустив по залу суда легкий бриз.

— Вы же не собираетесь посадить ее в тюрьму?

С трудом сознавая, что делает, Арчери устремился вдоль скамьи, пока не оказался рядом рей. В то же время сержант Мартин сделал полдюжины крупных шагов, пристально глядя на священника.

— Вам, миссис, лучше бы выйти.

Она бросилась от него прочь, запахиваясь в накидку так, словно вместо удушливой жары стоял холод.

— Вы же не собираетесь посадить моего ребенка в тюрьму! — Она оттолкнула сержанта, заслонявшего ей судейскую скамью. — Прочь от меня, ты, грязный садист!

— Выведите женщину, — ледяным тоном распорядился судья.

Миссис Крайлинг повернулась лицом к Арчери:

— У вас доброе лицо. Вы мне друг?

Арчери был смущен.

— Вы можете потребовать залог, — пробормотал он.

Женщина-полицейский, стоявшая возле скамьи подсудимых, направилась к ним:

— Пойдемте со мной, миссис Крайлинг…

— Залог, я хочу залог! Этот джентльмен — мой старый друг, и он сказал, что я могу требовать залог. У меня есть права на моего ребенка!

— Мы действительно не можем вести дела такого рода. — Судья с ледяным пренебрежением осмотрел Арчери, который, выдернув руку из рук миссис Крайлинг, сел. — Я правильно понял, что вы желаете просить о залоге? — Судья перевел глаза на Элизабет, которая вызывающе кивнула.

— Добрую чашечку чаю, миссис Крайлинг, — говорила женщина-полицейский, — пойдемте со мной. — Она выводила невменяемую женщину, придерживая ее за талию.

Судья посоветовался с председательствующим, и Элизабет Крайлинг было предоставлено право на залог в пятьсот фунтов под подписку о невыезде и столько же за невыезд ее матери.

— Встаньте, пожалуйста! — сказал уорент-офицер. Все было кончено.

На другой стороне зала суда Уэксфорд сгреб свои бумаги в портфель.

— Из тех, что «друг познается…» — сказал он Вердену, бросив быстрый взгляд в сторону Арчери. — Попомните мое слово, у него еще будет работенка, как выбраться из лап старой матушки Крайлинг. Помните, как в тот раз мы везли ее в психушку в Стоуэртон? Вы тогда были друзьями. Она пыталась вас поцеловать, не так ли?

— И не напоминайте, — ответил Берден.

— Довольно странное дело вышло вчера вечером, а? Кое-кому было с руки, я думаю, указать бедному парню путь на небеса.

— Это была удача.

— Я вспомнил, что такое уже случалось прежде. — Он повернулся, потому что, проскользнув между скамей, к ним подошел Арчери. — Доброе утро, сэр. Надеюсь, вы хорошо спали. Я только что говорил инспектору о парне, убитом на дороге из Форби вскоре после того, как я приехал сюда. Ему было, вероятно, всего лет двадцать. Никогда не забуду. Он был почти ребенок и получил по шее от армейского грузовика. Но он не был спокоен, он вопил. Все о девушке и ребенке. — Он помолчал. — Вы что-то сказали, сэр? Извините, мне показалось. Он тоже звал священника.

— Надеюсь и уповаю, что он получил то, чего хотел.

— Ну, на самом деле нет. Он умер, я думаю, без отпущения грехов, потому что машина викария сломалась по дороге. Странно, я никак не могу забыть этого. Его звали Грейс, Джон Грейс. Вы идете?

Обе Крайлинг уже ушли. Когда они вышли па улицу, женщина-полицейский подошла к Уэксфорду:

— Миссис Крайлинг оставила записку, сэр. Она просила передать ее мистеру Арчери.

— Примите совет, — сказал Уэксфорд, — порвите ее. Она совсем спятила.

Но Арчери уже вскрыл конверт и прочел:

«Дорогой сэр, мне сказали, что Вы Божий человек. Благословен он, сидящий не на месте презирающих. Господь послал Вас мне и моему ребенку. Я вечером буду дома в ожидании, что смогу лично поблагодарить Вас.

Ваш нежный друг Джозефина Крайлинг».

Спальня Арчери мило сочетала старое и новое. Потолок был светлый, стены окрашены в розовый цвет и украшены тисненым узором в виде шевронов, но имелся и ковер во всю комнату и изобилие светильников но стенам, в изголовье кровати и у телефона. Он сполоснул руки в розовой раковине (в своей ванной он позволял себе быть более экстравагантным), поднял трубку и попросил соединить его с Трингфордом в Эссексе.