Мужские игры

Намерение сменить место работы и начальника крепло в ней с каждой минутой. Нельзя сказать, что Анастасия Каменская была честна и абсолютно правдива во всем, конечно же, нет, иначе она не смогла бы работать в уголовном розыске. Но думать о том, как обмануть начальника, ей действительно за последние десять лет ни разу не приходилось. В этом просто не возникало необходимости, более того, это было глупо и опасно, потому что Колобок-Гордеев мог дать очень дельный совет и оказать помощь. Он доверял своим подчиненным, их опыту и интуиции и не топал ногами, когда его указания выполнялись неточно или не выполнялись, если причины для этого были вескими. А работая с Мельником, приходится постоянно думать не столько о раскрытии преступлений, сколько о том, как бы не подставиться. Противно и унизительно.

* * *

Они довольно быстро добрались до места, указанного добросердечной секретаршей. Перед подъездом дома стояли две машины – милицейская с синей полосой и голубые «Жигули» Ольшанского.

– Успели, – с облегчением сказала Настя. – Теперь можно спокойно ждать, когда Костя выйдет. Заодно и воздухом подышим.

Она достала сигареты и зябко поежилась. Мороза не было, под ногами по-прежнему хлюпал подтаявший снег, но налетавший сырой ветер то и дело швырял в лицо отвратительную смесь крупки и дождя. Гулять по такой погоде – удовольствие ниже среднего. Настя заглянула в подъезд в надежде найти там временное прибежище, но сразу же вышла обратно. Дом был старый, с грязной лестницей и обшарпанными стенами. Лучше уж на улице побыть.

Она совсем окоченела, когда наконец появился Ольшанский в сопровождении трех человек.

– Настасья? Какими судьбами? Привет, капитан, – кивнул он Михаилу. – Что случилось?

– Поговорить надо, Константин Михайлович.

– Подождите минуту, я сейчас освобожусь.

Ольшанский отошел в сторонку, о чем-то коротко переговорил с теми, кто был вместе с ним на обыске, и открыл свою машину.

– Садитесь, в тепле поговорим, – сказал он.

Настя быстро забралась в салон и достала из сумки носовой платок, чтобы вытереть мокрое от дождя и снега лицо. Длинных объяснений не понадобилось, Константин Михайлович все понял сразу.

– Круто с вами новый шеф обходится, – хмыкнул он. – Тяжко небось?

– Не то словечко, – призналась она.

– А что, капитан, – обратился следователь к Доценко, – помнишь наш разговор давний? По-моему, теперь тебе самое время службу менять.

Настя знала, что Ольшанский давно уже пытается переманить Михаила на следственную работу, высоко ценя его способность получать точные и правдивые показания от свидетелей и потерпевших. И точно так же она знала, что Доценко всегда от этих предложений отказывался. Неужели и теперь откажется?

– Я подумаю, – очень серьезно ответил Михаил. – Может быть, вы и правы, действительно нужно уходить.

– Я всегда прав, – засмеялся Ольшанский. – Потому что я следователь. Давай, Миша, не тяни, не жди, пока все нервы истреплешь с новым-то. А я буду твоим наставником, возьму тебя как молодого специалиста под крыло, так что не бойся, не боги горшки обжигают.

– Я подумаю, – повторил Доценко.

Насте стало тоскливо. Она уйдет, это решено. И Миша, наверное, уйдет, зачем ему эти приключения на свою голову. Потом потянутся и другие. Все, что так кропотливо и любовно создавал, собирал по крупицам и отшлифовывал Гордеев, развалится в один момент, рухнет, как карточный домик. Жалко до слез. И перед Гордеевым стыдно, не выдержали первых же трудностей, струсили, разбежались, как крысы с корабля. Может, ей все-таки не уходить? Мишка в рот ей смотрит, считает ее непререкаемым авторитетом, и если она уйдет, то и он примет предложение Ольшанского, можно не сомневаться, а если она останется, то и его сможет удержать. Надо еще потерпеть, постараться привыкнуть. Конечно, всем противно, всем тяжело с новым начальником, но все же терпят, никто об уходе не заговаривает. Только она. Что же она, слабее всех?

– Константин Михайлович, – сказала она с наигранным возмущением, – вы что это удумали? Кадры переманивать? Нехорошо искать топор под чужой лавкой.

– Конечно, лучше, чтобы этим топором пользовался ваш Мельник, – отпарировал следователь. – То-то он дров нарубит, на три избы хватит, еще и останется. Этого дожидаетесь? Ладно, шучу, сами разберетесь, кому где работать. Так что с вашей Лазаревой будем делать? Объявлять в розыск?

– Объявляйте. Мельника все равно не переубедить. Он считает, что она причастна к убийствам, и отступать от этого не собирается.