Светлый лик смерти

– Я уже сказал – нет. Я впервые это вижу. И потом, как Володя мог писать эти письма? С тех пор как он познакомился с Милой, они и не расставались, насколько мне известно. Зачем бы он стал писать ей?

– Действительно, зачем, – усмехнулся Коротков. – Ладно, посмотрим, кем эти письма подписаны. Вот это писал некто Бакланов Сергей. Кто такой Бакланов?

– Понятия не имею, – пожал плечами Томчак.

– Так, вот это письмо от гражданина Лопатина Николая Львовича. И этого не знаете?

– Нет, не знаю.

– А вот это от гражданина Дербышева. Тоже не слыхали?

– Нет.

– Что ж, Вячеслав Петрович, будем подводить итоги. Ваш друг Стрельников привез и спрятал у вас на даче переписку своей невесты с некими посторонними мужчинами. Вы как-нибудь можете это прокомментировать?

– Нет. Я ничего не понимаю… Как это произошло?

Томчак растерянно топтался посреди комнаты, переводя затравленный взгляд со следователя на Короткова.

– Ничем не могу вас утешить, – сухо ответил Ольшанский. – Я тоже пока мало что понимаю, кроме одного: Стрельников знал, что его невеста вела переписку с этими мужчинами, и по каким-то причинам хотел скрыть этот факт от следствия. А это уже достаточно веская причина, чтобы его подозревать.

Оставшись один, Вячеслав Томчак обессиленно сел на диван и закрыл лицо руками. Так вот зачем Володя приезжал на дачу! Спрятать письма. Мила до знакомства со Стрельниковым была шлюхой, шлюхой и осталась, правильно Любаша говорила, ничего не преувеличила. Володя нашел эти письма и не стал отдавать их следователю, не хотел, чтобы имя Милы смешивали с грязью после ее гибели. Но если он их нашел не после ее смерти, а раньше, значит, он знал… Значит, у него был повод для ревности. И для убийства… Да нет, чушь все это, не может этого быть! Не мог Стрельников убить Милу.

Приехал, наговорил кучу слов о дружбе и доверии, извинялся, обещал новую должность, а на самом деле ему нужно было просто спрятать письма… Гадость, какая гадость! А он, Томчак, слюни распустил, поверил. Помощь обещал. Дурак. Неужели Ларка права, они с Геной Леонтьевым смотрели Володьке в рот невидящими глазами, а он ими манипулировал, как манипулируют вещью, предметом обихода: когда нужно – достают из ящика и используют, а когда не нужно, то о ней и не вспоминают.

И все равно, Стрельников не может быть убийцей. А если все-таки?..

* * *

Звонок в дверь показался Любе оглушительно громким. Она была дома одна, родители на работе, и никого она не ждала. С трудом стряхнув с себя оцепенение, в котором она пребывала почти все время с тех пор, как умерла Мила, Люба поплелась к двери. Посмотрела в глазок и увидела приятное женское лицо.

– Кто там? – спросила она на всякий случай.

– Откройте, пожалуйста, – раздался голос из-за двери. – Я из общества евангелистов.

Люба торопливо открыла дверь. Все, что было связано с церковью, вызывало у нее доверие и какую-то почти болезненную тягу. Перед ней стояла молодая женщина с выражением бесконечного терпения на гладком округлом лице и с добрыми глазами.

– Простите за беспокойство, – сказала она, робко улыбаясь, – вы позволите задать вам несколько вопросов?

– Да, пожалуйста, – с готовностью откликнулась Люба.

– Верите ли вы в то, что Бог – един для всех?

– Да, – быстро ответила она.

– А как вы думаете, чем же тогда объяснить существование нескольких религий? Вы полагаете, что наш, христианский Бог, и, к примеру, Аллах, – это один и тот же Бог?

– Да, я думаю, что это так.

– Но ведь их учения совсем разные. И даже противоречат друг другу. Означает ли это, что одна из религий – правильная, а остальные – неправильные?

– Нет, – твердо сказала Люба, – все религии правильные. Просто они создавались в разных условиях, я имею в виду разную цивилизацию, культуру, да климат наконец! Каждая религия правильная для того народа, который ее исповедует.

– А вы сами веруете?

– Да.

– Тогда позвольте подарить вам наши книги. Вам будет интересно прочитать рассуждения теологов по этому поводу. Мы распространяем наши книги бесплатно, мы хотим, чтобы люди задумались, тогда, быть может, они обратятся к Христу и найдут в Его учении ответы на многие вопросы, которые их терзают.

Девушка протянула Любе две книжечки, одну совсем тоненькую, другую потолще, в ярко-красной обложке.

– Спасибо, – улыбнулась Люба, втайне радуясь, что непонятный и слишком сложный для нее разговор так быстро и легко закончился. Открывая дверь, она и не предполагала, что ей придется вести беседу о том, о чем она никогда, в сущности, не задумывалась и что ее совсем не интересовало. Она думала, что у нее будут просить пожертвования на бедных, сирых и нищих, и готова была дать денег, тем самым сделав хоть что-нибудь, чтобы вымолить у Него прощение. А оказалось, что ей предлагают чуть ли не теософскую дискуссию.