Светлый лик смерти

– Ну да.

– А не припомните, какой это был момент? Хотя бы приблизительно.

– Приблизительно… Недели две назад, может.

– Вы не говорили с ней об этом?

– Говорила, а как же. Мне-то сразу в глаза бросилось, что она не такая, как раньше. Я и спросила ее, дескать, что с тобой, кровиночка, не обидел ли кто.

– А она что?

– А она головой качает и говорит: «Сама я себя обидела». Тут меня вроде как догадка осенила, я же знала, что она ворожбой занялась, и говорю ей: «Никак заговор помог?» А она кивает. «Помог, – говорит, – заговор, спасибо тебе, Алевтина».

– За что же спасибо? – удивился Коротков. – Разве вы помогали ей ворожить?

– Сохрани Господь!

Алевтина испуганно отмахнулась и осенила себя широким крестом.

– Никогда я этим богопротивным делом не занималась.

– Тогда за что спасибо?

– За совет. Она как познакомилась со мной, так и начала спрашивать, не знаю ли я, кто может порчу наслать. Я и сказала ей, что ежели у нее душа болит, так надо не порчу на разлучницу насылать, а себя от порчи лечить. И присоветовала ей, к кому пойти, чтобы тяжесть с души снять.

– К кому вы ее послали?

– Да к Павлу, к кому ж еще! Он человек богоугодный, а за других не поручусь.

– Фамилия у Павла есть или адрес?

Алевтина снова поджала тоненькие губки, но адрес все-таки дала.

– Давайте вернемся к Любе, – попросил Лесников. – Вы сказали, что направили ее к богоугодному человеку Павлу, который должен был снять с Любы порчу и помочь ей перестать ненавидеть разлучницу. Так?

– Так, милый, так, – закивала Алевтина.

– Потом в какой-то момент, примерно недели две назад, вы заметили, что Люба стала значительно спокойнее, и решили, что Павел ей помог и порчу снял. Сама Люба это тоже подтвердила. Правильно?

– Правильно, я так тебе и говорила.

– Так почему же вы решили, что ее душа умерла? Ведь если богоугодный человек Павел снял с Любы порчу и успокоил ее, то Любе должно было стать лучше, а не хуже. А по вашим словам выходит, что ей стало хуже, что она чуть ли не в живую покойницу превратилась. Как же так?

– Вот чего не знаю – того не знаю, – Алевтина снова стала мрачной и закрытой. – Я тебе рассказываю, как дело было и чего я своими глазами видела. А за Павла я не ответчица. Мало чего он ей там наворожил…

Выйдя с кладбища, оперативники некоторое время шли молча, потом не сговариваясь свернули в переулок и зашли в небольшое полутемное кафе. Взяв по гамбургеру и по пластиковому стаканчику жидкого невкусного кофе, они устроились за столиком в самом углу полупустого зала.

– Как тебе эта бабка? – спросил Коротков, откусив горячий, но слишком перченый гамбургер.

– Врет она все, – пожал плечами Лесников.

– Думаешь?

– Невооруженным глазом видно. Бабка наверняка является штатной сводницей между несчастными женщинами и колдунами-проходимцами. Расчет правильный и практически безошибочный. Откуда при существовавшем десятки лет атеистическом воспитании возьмутся вдруг женщины, которые ни с того ни с сего делаются набожными? Процентов на семьдесят, а то и на все восемьдесят, это женщины, которые не в состоянии справиться с личными проблемами и идут в церковь от безвыходности. Я не имею в виду, конечно, глубоко религиозных старушек, я сейчас говорю о женщинах от двадцати до пятидесяти пяти, о тех, кто вырос и прожил жизнь в убеждении, что Бога нет. Поверь, Юрок, таких, которые не несут в себе злобы и отчаяния, в церкви единицы. Есть такие, конечно, которые сами изнутри светятся от доброты и чистоты, но, я повторяю, это единицы. Основная масса женщин детородного возраста приходит в церковь как к психотерапевту. Им нужна помощь, и тетка Алевтина тут как тут. Снятие порчи, ворожба, заговоры и все такое. Она этим прохиндеям бесперебойно поставляет клиентуру.

– Слушай, Игорь, а ты совсем в эту ворожбу не веришь? На все сто процентов?

– Юрок, не морочь мне голову, – улыбнулся Лесников. – Какая разница, верю я или нет? Я вполне допускаю, что кто-то из этих колдунов кое-что может, но наверняка не все. А несчастные бабы ходят ко всем. И деньги за услуги тоже все берут. Когда богоугодного Павла навещать пойдем? Сегодня?

– Сегодня, – вздохнул Коротков. – Вот поедим и пойдем.

* * *

Богоугодный человек Павел оказался громилой почти двухметрового роста с окладистой каштановой бородой, длинными, до плеч, густыми волосами и зычным басом. Он, вероятно, был неплохим психологом, потому что сразу понял, что двое мужиков, позвонивших в его дверь, пришли с чем угодно, только не с личной бедой. Поэтому вовремя удержался и не начал валять дурака прямо от порога, как он обычно делал, разыгрывая перед доверчивыми дурочками мага и волшебника. Правда, одет он был все-таки не очень удачно, в расчете именно на доверчивых дурочек: длинный белый балахон, скрывающий фигуру до самых щиколоток, множество браслетов на мощных волосатых руках, металлический обруч, охватывающий голову от лба до затылка.