Уйди скорей и не спеши обратно

– Да, капитан, но если тут ничего важного, боюсь, он задаст мне жару.

– А меня вы, значит, меньше боитесь, Эсталер?

– Да, капитан.

– А зря! За десять недель, что вы работаете с Адамбергом, вы когда-нибудь слышали, чтобы он ругался?

– Нет, капитан.

– Ну, так и лет тридцать еще не услышите. А со мной все наоборот, и вы сейчас в этом убедитесь, бригадир. Будите его, черт бы вас взял! Ему сон не так нужен, как мне.

– Хорошо, капитан.

– Минутку, Эсталер. Чего хочет этот тип?

– Это паникер. Боится, как бы убийца его не убил.

– Мы же договорились больше не слушать паникеров. Их теперь сто тысяч по всему городу. Выгоните его и дайте комиссару поспать.

– Но он утверждает, что у него особый случай, – уточнил Эсталер.

– Каждый трус считает себя важнее других. Иначе бы и паники не было..

– Нет, он говорит, что его покусали блохи.

– Когда? – спросил Данглар, присаживаясь на постели.

– Этой ночью.

– Ладно, Эсталер, будите его. Я тоже еду.

Адамберг сполоснулся холодной водой до пояса, попросил Эсталера принести кофе – накануне им привезли новый кофейный аппарат – и ногой оттолкнул раскладушку в глубь кабинета.

– Ведите его ко мне, бригадир, – сказал он.

– Эсталер, – назвался молодой человек.

Адамберг покачал головой и достал блокнот. Теперь, когда сеятель пойман, у него будет время заняться этой ротой незнакомцев, которые работали здесь. Он записал: «круглое лицо, зеленые глаза, пугливый – Эсталер». Тут же добавил: «энтомолог, блохи, кадык – Мартен».

– Как его имя? – спросил он.

– Кевин Рубо, – ответил бригадир.

– Сколько лет?

– Около тридцати, – предположил Эсталер.

– Говорит, что этой ночью его укусили, так?

– Да, и он боится.

– Неплохо.

Эсталер проводил Кевина Рубо в кабинет комиссара, держа в левой руке чашку кофе без сахара. Комиссар пил без сахара. В отличие от Адамберга Эсталер помнил о таких мелочах, ему нравилось о них помнить и показывать, что он о них помнил.

– Я не клал сахар, комиссар, – доложил он, ставя чашку на стол, а Кевина Рубо сажая на стул.

– Спасибо, Эсталер.

Мужчина возбужденно почесал густую растительность на груди, явно чувствуя себя не в своей тарелке. От него пахло потом, а запах пота смешивался с запахом вина.

– Раньше у вас не было блох? – спросил его Адамберг.

– Никогда.

– Вы уверены, что вас укусили сегодня ночью?

– И двух часов не прошло, я от этого и проснулся. И сразу к вам.

– В вашем доме есть четверки на дверях, господин Рубо?

– Есть две. Сторожиха нарисовала у себя на стекле фломастером, и еще у одного типа с шестого этажа.

– Тогда это не он. И блохи не его. Можете спокойно идти домой.

– Вы что, смеетесь? – повысил голос мужчина. – Я требую защиты.

– Сеятель рисует на всех дверях, кроме одной, прежде чем подбросить блох, – отчеканил Адамберг. – Это другие блохи. В последнее время к вам приходил кто-нибудь? Кто-нибудь с животным?

– Да, – ответил Рубо, насупившись. – Два дня назад приятель заходил с собакой.

– Вот вам и ответ. Идите домой, господин Рубо, и ложитесь спать. И мы тоже соснем часок, так будет лучше для всех.

– Нет. Не хочу.

– Если вы так волнуетесь, пригласите службу дезинфекции, – посоветовал Адамберг, – и дело с концом.

– Бесполезно. Убийца выбрал меня, и он меня убьет, с блохами или без. Я требую, чтобы меня защитили.

Адамберг вернулся к столу, прислонился к стене и вгляделся в Кевина Рубо более внимательно. Тридцать лет, вспыльчив, встревожен, в больших, темных выпученных глазах мелькает что-то неуловимое.

– Хорошо, – сказал Адамберг. – Он выбрал вас. В вашем доме нет ни одной четверки, из-за которой стоило бы тревожиться, но вы знаете, что он выбрал именно вас.

– У меня блохи, – проворчал Рубо. – В газете же писали. У всех жертв были блохи.

– А как же собака вашего друга?

– Это не то.

– Почему вы так уверены?

Голос комиссара изменился, Рубо почувствовал это и съежился на стуле.

– В газете писали, – повторил он.

– Нет, Рубо, тут дело в другом.

Было пять минут седьмого, только что прибыл Данглар, и Адамберг пригласил его в кабинет. Капитан молча вошел и сел за компьютер.

– Слушайте, – Рубо снова обрел уверенность, – мне угрожают, какой-то псих пытается меня убить, а на меня же еще наезжают?

– Чем вы занимаетесь? – спросил Адамберг более мягко.

– Работаю в отделе продажи линолеума в большом мебельном магазине, за Восточным вокзалом.