Смерть и немного любви

Выслушав рассказ матери, Валерий понял, что о возвращении к Эле можно забыть навсегда. Ночью, после объяснения с сыном, Веронике Матвеевне стало плохо. Он вызвал «неотложку», но инсульт разбил старую женщину раньше, чем приехал врач. И вот теперь он остался один, без невесты, с парализованной матерью на руках и полной неизвестностью, что будет дальше. Еще вчера утром он лежал рядом с Элей на пляже в Серебряном бору, и жизнь казалась ему если не прекрасной, то вполне удовлетворительной. Прошел всего день, и теперь ему кажется, что все это было не с ним. Он оказался в другом мире, в мире болезней, лекарств, уколов, подкладного судна, борьбы с пролежнями… Все рухнуло в один миг.

* * *

Обработка сведений о женихах и невестах и зарегистрировавшихся парах заняла больше времени, чем Настя ожидала. Во-первых, она уже подзабыла, как писать программы для компьютеров, но героически отвергла помощь, которую ей предложил Алексей, и программу все-таки составила. Во-вторых, дискеты, на которых были представлены сведения, оказались носителями вируса, и пришлось потратить какое-то время на то, чтобы их «полечить», прежде чем перегружать с них информацию в компьютер.

Антон Шевцов вызвался помочь, как он сам выразился, «на подсобных работах». Настя охотно согласилась, потому что распечатки были в рулонах и работать с ними было крайне трудно, бумага все время сворачивалась и норовила выскользнуть из рук. Они разрезали рулоны на полосы, которые по длине соответствовали расстоянию от окна до двери Настиной комнаты, и разложили их на полу, придавив с двух сторон тяжелыми томами энциклопедии.

– Мы будем искать женщину старше сорока лет, которая подавала заявление, но замуж так и не вышла, – объяснила Настя. – Компьютер мне выдает фамилию, а вы ищете в списках данные на эту особу. Задача понятна?

Антон кивнул и опустился на колени, заняв наиболее удобную позицию для обозрения бумажных полос.

– Поехали. Диденко и Мацкова.

Через пару минут Антон нашел их в списках.

– Мацкова, 1973 года рождения.

– Не годится. Иванов и Кругликова.

– Кругликова тоже молодая, 1970 года.

– Угрехелидзе и Серобаба.

– Серобаба Галина Михайловна, 1953 года.

– Отлично! Теперь посмотрите, не вышла ли она замуж?

На этот раз Антон искал долго, всматриваясь в длинную полосу распечатки.

– Да, она вышла замуж год спустя за какого-то Давыдова.

– Грузин сорвался с крючка, – глубокомысленно прокомментировала Настя. – Пошли дальше. Аристов и Лукичева…

Чистяков уехал в Жуковский, ему нужно было встретиться со своим аспирантом, который готовился к защите диссертации, поэтому об обеде Настя вспомнила только тогда, когда от голода засосало в желудке. К этому времени им удалось найти трех женщин в возрасте «за сорок», у которых по каким-то причинам свадьбы не состоялись.

– Сейчас бросим в организм какой-нибудь еды и поедем к этим дамам, – решила она. – Потом продолжим со списками.

На этот раз им не повезло, из трех женщин удалось найти «живьем» только одну, двух других в Москве не оказалось. Одна отдыхала где-то за границей, другая была в командировке. Та, несостоявшаяся жена, которую они застали дома, весело улыбаясь, рассказала, что ее попросили помочь одному хорошему человеку и заключить с ним брак, чтобы он мог получить от своего учреждения двухкомнатную квартиру. Разумеется, он собирался ее отблагодарить за хлопоты. Но пока прошло время между подачей заявления и регистрацией, у жениха на работе сменилось руководство, его резко повысили в должности и квартиру предоставили без всяких условий, так что необходимость в фиктивном браке отпала.

Около семи часов вечера Антон привез Настю домой.

– Будем продолжать? – спросил он, когда она открывала дверь, чтобы выйти из машины.

– Если вы не устали. Но мне так неловко вас эксплуатировать…

– Настя, мы же договорились, – с упреком произнес он, запирая машину.

Дома она снова села за компьютер, а Шевцов устроился на полу между распечатками.

– Жданов и Кохомская.

– 1968 год.

– Рожнов и Огнева.

– 1970 год.

– Малахов и Никитина.

– 1955 год.

– Смотрите регистрацию.

– Да, есть. Она вышла замуж за Грядового.

– Слободин и Кузина.

– 1975 год…

К десяти вечера в глазах у них рябило от букв и цифр.

– Хватит, Антон, поезжайте домой. Я вас совсем замучила.

– Может, перейдем на «ты»? – предложил он, усаживаясь на полу по-турецки. – Каторжный труд сближает.