Не тронь гориллу

Сразу за стойкой портье находился отделанный деревом маленький кабинетик с телефоном, факсом и шкафом с регистрационными карточками. На стене в деревянной рамке – фотография восточноевропейской овчарки.

– Сначала деньги, – сказал он, едва закрыв дверь. Я протянул три сотенных банкноты. Если бы этого ему показалось мало, я был готов дать мздоимцу по физиономии, но он поспешил сунуть деньги в карман.

– Время пребывания и номер комнаты? – спросил он, подходя к шкафу.

– Время – прошлый месяц, комната – двенадцать.

Бенито повернулся ко мне:

– Двенадцатая?

– Что-то не так? – встревожился я.

Он уселся на край письменного стола:

– Нет необходимости искать карточку.

– Это почему же?

– Комнаты двенадцать, тринадцать и четырнадцать предназначены для проживания персонала гостиницы, поскольку расположены в еще не отреставрированном крыле здания…

Мамма миа! Уж если мой «отреставрированный» номер мало отличается от крысиной дыры, то как выглядят эти комнаты!

– В двенадцатой ночевал Рене, один из наших работников, помощник официанта, помогавший убирать со столов. В середине месяца он отпросился на день и с тех пор больше не появлялся. Хозяин гостиницы попытался отыскать его, даже звонил родственникам, но те сказали, что понятия не имеют, где он может быть.

Я почувствовал, как в моей голове зазвонил колокол: впервые проклюнулось что-то существенное.

– И вы о нем больше не слышали?

– Нет, – твердо ответил Бенито. – Он оставил здесь все свои вещи и не пришел даже забрать заработанные деньги. Ему их, конечно, отдали бы, хотя он этого и не заслужил: сбежал в самый разгар сезона, поставив нас в трудное положение. Так что для него же лучше, что он не появился.

– Он исчез числа пятнадцатого, верно?

Шестнадцатого был обнаружен труп Алисы.

– Вероятно, вам известно больше, чем вы рассказали, но это меня не касается.

– Могу я посмотреть на вещи Рене?

Он пожал плечами:

– Ничего не было бы проще, да вещей у нас больше нет. Мы попросили его родителей забрать их, иначе пришлось бы их выбросить в мусорный ящик. Нам нужна была комната для нового официанта.

– Очень жаль. Но я и без того благодарен вам за помощь. Я узнал много полезного. Надеюсь, теперь смогу помочь моей подруге.

– Оставьте ваши глупости, я не первый год живу на свете. Я был уверен, Рене что-то натворил, а после разговора с вами только утвердился в этой мысли. Я и вы – мы с вами никогда не встречались, и на этом закончим.

Я развел руками:

– Как пожелаете, только дайте мне адрес паренька.

– Да бога ради!

Он обошел стол и начал рыться в ящике. Минуту спустя достал оттуда какой-то сверток.

– Мы забыли передать семье его рабочую книжку, я случайно обнаружил ее позавчера в моем ящике. Могу отдать ее вам, там все его данные. Однако это будет стоить чуть дороже. – В его свиных глазках вспыхнул огонек. – В качестве компенсации за беспокойство.

Пританцовывая от радости, я поспешил в свой номер. Горячо, горячо, горячо… На этот раз слишком много совпадений. Я не знал ни кто такой этот Рене, ни какие отношения связывали его с Алисой, но он стал главным кандидатом в ее убийцы. В рабочей книжке я прочитал: Ренато Джермани, 20 лет, проживает в Риме, переулок Пелличчиани, 10. Если его семья до сих пор живет там, я уверен, что смогу вытащить из родственников полезную информацию, которая помогла бы мне отыскать его или понять вероятную связь с убийством Алисы.

Номер телефона на листочке в книжке Алисы, записанный перед самым бегством, и парень, который исчезает за день до убийства, – все сходится. Видимо, Алиса должна была сбежать не со Скиццо, а с другим своим дружком. Неизвестно, когда и где она с ним познакомилась, а панку, конечно, ничего не сказала, чтобы не вызвать у него ревность. Хорошо бы узнать, знаком ли Рене с клиентами Блондина. Скорее бы Усатый оказался у меня в руках! Он-то мне все выложит. А потом уж пусть полицейские ломают головы.

Мне необходимо было поделиться с кем-нибудь своей радостью. Пришло время взломать блокаду любой ценой. Я набрал номер телефона и, развалившись на жалкой постели, стал ждать сообщения равнодушного автоответчика.

В трубке щелкнуло. Не дожидаясь ответа, я с пафосом плохого актера начал декламировать:

• Ты помнишь, Сильвия, еще
• Твоей земной и смертной жизни время,
• Когда сияла красота
• В твоих глазах смеющихся и ясных… ^[2]

– Прекрати издеваться над Леопарди, засранец! – перебил меня на половине строфы голос Вале. – Руки прочь от моего любимого поэта, урод!

---

2 Джакомо Леопарди (1798–1837) – выдающийся итальянский поэт, певец скорби и печали. Фрагмент стихотворения «К Сильвии» дан в переводе Николая Гумилева.